Наследие и Наследники2: Поход
Шрифт:
В крупнейшем лагере восставших возле города Мунд, теперь находилась ставка праведного старца, а барон Гундобад предпочитал для своего штаба тот из лагерей, что был расположен прямо у его замка - это позволяло ему командовать, не отвлекаясь на советы старца и вести себя гораздо более свободно, как со своими людьми, так и прибывающими во всё больших количествах торговцев или знати, что хотели келейно порешать с Гундобадом некоторые свои вопросы и добиться от него помощи что бы "честные" слишком не обирали их торговые караваны или не грабили замки.
Все лагеря "честных" были устроены примерно по одному принципу: в них было много гражданских,
Во множестве, во всех лагерях, находились проповедники, что разъясняли будущее устройство нового государства что они станут создавать и проясняли некоторые приказы от Руфуса. Еженедельные хождения с молениями были обязательны и все бойцы и обслуга в лагере, выходили на них и обходили лагерь несколько раз в сутки, под песнопения и молитвы.
В лагерях оказалось довольно много людей из бывших участников первого мятежа Руфуса и сейчас к ним относились как к степенным матёрым ветеранам, которые могут подсказать как себя вести в схватках с имперцами или религиозных спорах с противниками "Святого и честного Светила".
Весь распорядок дня постоянно увеличивающегося воинства государства Солнца был разработан Гундобадом и его ближайшими соратниками: молитвы, построения - потом отряды бойцов отправляются на задания или на полигон для обучения, а гражданские, которые помогали чем могли боевому ядру - занимаются заготовкой дров, подвозом провизии, стиркой и прочим подобным, пока лагерь полупустой и нет вечерней толчеи.
Вечернее общее построение и встречи с проповедниками, которые объясняют будущее устройство их совместного "идеального государства". Ежедневные совместные хождения и песнопения, для увеличения чувства локтя и понимания у новичка его сопричастности к чему большому и прекрасному.
В конце третьей недели, в лагере под Мундом появились пять десятков странных бойцов: с бородками, в видавших виды кожаных бригантинах, с парой мечей или мечом и топориком, и при этом без щитов.
Они прошли, не особо разглядывая людей столпившихся вокруг них, прямо к шатру самого праведного старца и попросили, точнее передали просьбу своему сопровождающему в лагере, что бы к ним вышел Руфус - они хотят с ним поговорить лично.
Из палатки лидера мятежа появился отряд "верных", что стал стеной между прибывшими людьми и входом в палатку, потом, неспешно вышагивая и опираясь на руку одного из молодых проповедников - вышел и сам Руфус.
После минутной заминки, все новоприбывшие разом стали на колени и залились слезами: "Он! Наш пророк жив! Это правда!!!" - орали в умилении они и вздымали руки, к жарящему всех нещадно, Солнцу.
Сам виновник столь странного поведения пришлых бородачей некоторое время присматривался к ним, потом хлопнул себя по лбу и оттолкнув кого из своей охраны, быстрым шагом бросился к коленопреклонённым людям: "Ян! Прокоп! Дорогие мои побратимы - вы живы! Как же я рад вас видеть живыми и здоровыми!"
Старик обнимался с бородачами и благословлял их, хохотал и требовал что бы немедленно накрыли столы и угостили прибывших.
К вечеру весь лагерь у Мунда знал главную радостную новость: "Прибыли головорезы от "рубак" с горы Лабоир, которые хотели лично проверить не самозванец ли новый Руфус и его движение и сейчас, когда они убедились что всё по настоящему и праведник вернулся в мир - готовится большой переход
"Рубаки" слыли легендарными бойцами для новой армии "честных" и их прибытие и клятвы, привселюдно, до самой смерти стоять за "Светило святое и честное" - вызывали слёзы на глазах как женщин из обслуги, так и бойцов мужчин, которые говорили что теперь империи точно пришёл конец и новый, честный и равный, ко всем живущим людям, миропорядок - уже не за горами. Осталось только чуть подломить ноги нынешнему!
Два десятка лет "рубаки" сопротивлялись попыткам империи задавить их военной силой или подкупив кого из старшин - перессорить. Они продолжали верить идеям Руфуса все эти годы и проповедовать их в тех городах и поселениях, через которые проходили в первые годы после пленения своего лидера, когда ещё ходили в походы или последнее десятилетие, когда лишь кратковременные вылазки на территории врага стали их уделом.
Бесстрашные и верные, закалённые в схватках и крайне опасные своими боевыми умениями - всё это были "рубаки", самые стойкие бойцы из первой армии праведника Руфуса, что смогли до сих пор оставаться отрядом сплочённых воинов и сохранять свои убеждения, не предавая их мошне или новым мимолётным стремлениям.
После трёх дней проведёных за воспоминаниями и всё новыми клятвами друг другу, прибывшая делегация "рубак" засобиралась обратно, в свой замок на горе Лабоир: решено было что они оставят там лишь небольшой отряд, для удержания укреплений в случае нападения на замок имперцев, а остальные же бойцы, скорым маршем отправятся сюда, в лагерь новой армии "честных", под городом Мундом.
В новой армии они станут инструкторами, командирами сотен и тысяч, кроме того - именно из "рубак" будет создан отдельный штурмовой гвардейский отряд, для атак замков и городских стен, к тому же они неплохо справлялись с противокавалерийскими манёврами.
Получив, от праведника старца, бочонки с порохом и новое оружие вместе с кольчугами и бригантинами - бородачи "рубаки" попрощались со всеми новыми знакомыми в лагере и ушли ранним утром в свои земли, поклявшись что через десять дней, полторы тысячи закалённых в боях ветеранов прибудут для поддержания отрядов вторжения армии Руфуса в соседнии провинции.
Глава четвёртая: " Походы"
Первые пару недель, что освобождённый старанием агентов министра Дезидерия ересиарх Руфус собирал внове свою армию последователей и захватывал многочисленные города и замки в Клину, что было решено ему отдать на откуп первоначального расширения движения еретиков хитроумным планом секретаря министра Тарасия - всё это время в столице самой империи царило почти абсолютное спокойствие и никто не опасался изменения прежних, ранее многократно оговорённых всеми наследниками и главным имперским министром, планов.