Наследие предательства
Шрифт:
Его огромное тело вытянулось в кресле, которое было вдвое больше меня. Одна рука в перчатке покоилась на подлокотнике из слоновой кости, другая непринужденно свисала с края. Я представила огромную кошку, которая развалилась в рассеянной тени и отдыхала в перерыве между охотой.
Я едва могла пошевелиться. Сердце колотилось.
— Итак, — произнес Хан. Он говорил в изысканной патрицианской манере. — О чем вы хотели поговорить со мной?
Я посмотрела в блестящие глаза, чтобы ответить. И в этот момент с ужасом поняла,
Тогда к беседе присоединился Есугэй, подойдя к примарху и спокойно разъяснив обстоятельства нашей встречи на Улланоре. Позже я поняла, что он все это время стоял рядом со мной на случай сильного потрясения. Я никогда не забуду эту любезность с его стороны.
Пока он говорил, а Хан отвечал, я пришла в себя. Выпрямившись в кресле, вспомнила свое задание во всех деталях. Даже в этот момент я была поражена иронией происходящего. Единственное, на что я всегда могла положиться — моя память — в миг отключилась при виде находящегося передо мной гиганта.
— Так что они еще хотят от нас? — сухо спросил Хан, по-прежнему говоря с Есугэем. — Больше завоеваний? Быстрее?
У него был тон уставшего мудреца, потакающего мелким делам существ, значительно уступавших ему внешним видом и величием. В отличие от Есугэя он превосходно говорил на готике, хотя и с таким же сильным акцентом, что и провидец бури.
— Лорд, — сказала я, надеясь, что мой голос не дрожит, — у Департаменто нет жалоб на скорость действий Пятого Легиона.
Хан и Есугэй повернулись и посмотрели на меня.
Я сглотнула и почувствовала, как пересохло в горле.
— Дело скорее в другом, — продолжила я, с трудом выдерживая взгляд примарха. — Старшему стратегу сложно фиксировать точную схему ваших перемещений. Это влечет последствия. Мы не можем снабжать вас так, как вы того желаете. Не можем координировать сопровождающие вас полки Армии. Вы должны были встретиться с 915-м экспедиционным флотом, но мы до сих пор не получили подтверждения о вашем дальнейшем пункте назначения.
Лицо Хана походило на маску. Его выражение не изменилось, хотя я уловила недовольство.
Я чувствовала себя нелепо. Он был абсолютным воином, машиной, созданной Императором для уничтожения миров, и не хотел обсуждать систему логистики.
— Думаете, генерал, — спросил примарх, — что вы первая, кто жалуется мне на это?
Его тон — небрежный, учтивый, безразличный — подавлял. Сомневаюсь, что он этого хотел, но ощущение было именно таким.
Они могут убить словом.
— Нет, лорд, — сказала я, пытаясь сохранять спокойствие и не отвлекаться от своей задачи. — Я знаю, что с Терры в ваш штаб было отправлено семнадцать обращений на уровне Легиона.
— Семнадцать, даже так? — удивился он. — Я сбился со счета. И что вы надеетесь добавить к ним?
— Эти делегации не имели чести разговаривать с вами
Как только я произнесла слова «новую систему логистики», то сразу поняла, что у меня ничего не выйдет. Примарх смотрел прямо на меня, наполовину озадаченный, наполовину раздраженный. Он сдвинулся в кресле, и даже в этом малейшем движении я почувствовала тщетность своих попыток.
Хан терпеть не мог сидеть. И разговаривать. Ненавидел находиться на своем линкоре. Он хотел быть на войне, погрузить с головой в преследование, использовать свою феноменальную силу в вечной погоне.
Он никогда не забывает суть охоты.
— Вы терранка? — спросил примарх.
Вопрос раздался неожиданно, но я вспомнила слова Есугэя и не моргнула.
— Да, лорд.
— Я так и думал, — сказал Хан. — Вы думаете, как терране. В моем Легионе есть воины — терране, и они думают схожим образом.
Он слегка наклонился вперед, сложив руки перед собой.
— Вот чего вы хотите, — сказал он. — Видеть, как легионы маршируют от Терры стройными рядами, бредут, как адуун, оставляя за собой след, ведущий к родному миру, по которому вы сможете провести ваши конвои с оружием и провизией. У вас такой образ мышления, потому что ваш мир, состоящий из городов и оседлых народов, сложен и нуждается в связях.
Он был прав. Этого я и хотела.
— Это не то, чего хотим мы, — сказал Хан. — На Чогорисе мы научились сражаться без центра. Мы брали свое оружие и лошадей с собой, двигались так, как диктовал ход войны, и не привязывались к одному месту. Никогда.
Пока он говорил, его глубокопосаженные глаза, не отрываясь, смотрели на меня, а голос ни разу не повысился. Он не был зол на меня, говорил спокойно, как строгий родитель, объясняющий простую истину ребенку.
— Армии, с которыми сражались, были многочисленнее наших, — сказал он. — Нашим преимуществом была мобильность. Они не могли ударить в наш центр, потому что его у нас не было. Мы не забыли этот урок.
Тогда я поняла, почему все наши делегации не произвели на него впечатления. Трудности с координацией Белых Шрамов не были связаны с их легкомыслием — это был принцип их действий, доктрина войны.
Возможно мне следовало тогда промолчать и принять провал своей миссии, но я не хотела оставлять вопрос неразрешенным. Сражаться на Чогорисе верхом на лошади это одно, крестовый поход триллионов солдат по галактике — другое.
— Но, лорд, — сказала я, — после Улланора крупнее армий орков не осталось. Мы наступаем, не защищаемся, и такая работа требует координации. И, простите меня, но вы конечно согласитесь, что Терре ничто не угрожает. Не осталось никого, кто мог бы противостоять нам.