Наследие предков
Шрифт:
— Твою мать, да сдохни ты!!!..
Он открыл глаза и чувствовал, как судорожно дышит и как холодный пот стекает по вискам.
— Черт… сон внутри сна… — тихо выдохнул Загорский, растирая лицо и боязливо оглядываясь.
Справа от него стояли Рита и Тигран, внимательно и тревожно вглядываясь именно туда, откуда во сне пришел этот ужас.
— Может, не стоит туда идти? — прошептала женщина.
— А больше некуда, — тихо отозвался Баграмян, шаря впереди лучом фонаря.
— Но там что-то есть!
Загорский вскочил на ноги и его снова прошиб
— О чем вы?!
— Рита говорит, что слышала какой-то скрип, — нервно дернул головой Баграмян.
— Ну да. Такой далекий, протяжный, с эхом. Ну неужели ты не слышал?
— Совсем ничего, — Тигран пожал плечами. — Прикорнул я немного. Ничего не слышал. А ты, Саня?
— Я тоже задремал.
— Рита, может, тебе показалось?
— Ничего мне не показалось! Я отчетливо слышала!
— Ну, значит, скоро узнаем. Саня, бери вещи да двинем дальше. Засиделись мы тут.
— Ребята, я не хочу туда идти! — с паническими нотками заговорила Гжель.
— Рита, я думаю, оставаться одна ты хочешь еще меньше. А мы с Саней идем именно туда. Верно, Саня?
Загорский поежился:
— В-верно…
— Вот эта часть нашего убежища еще немцами построена. — Стечкин обвел участок на разложенной по столу схеме пальцем. — Найдите этому Гомесу там помещение. И так, чтобы нужно было минимум охраны для возможности наблюдать за его перемещениями. Дайте ему книжек. Завалите его ими. Достоевского там, Пушкина… Нет, Пушкин африканец… Стругацких… Нет, Стругацкие евреи… А пофиг! Все подряд давайте. Пусть сидит в этой норе и читает. Да пусть держится подальше от этих участков. Это жизнеобеспечение. И от женщин пусть подальше держится. А то уж больно внешность у него экзотическая, а бабы — они того. Финики да бананы любят…
Все присутствующие тихо засмеялись.
— Никита, ты понял?
— Да, командир, — младший сержант кивнул. — Все сделаем быстро и в лучшем виде.
— Ну давай. Приступайте.
Часть людей покинула помещение и отправилась устраивать жилище для пленника, превратившегося в гостя, а точнее, в наблюдателя от противной стороны, с которой теперь заключен мирный пакт.
— Колесников, Боря. Усиленные посты остаются усиленными. Я этим крестоносцам не доверяю. Но первый выстрел по незваным гостям теперь не на поражение, а предупредительный, в воздух. У нас уговор: ни мы у них внезапно не появляемся, ни они у нас. Только после предварительной договоренности. Вот этот секрет на берегу моря от греха подальше переместить сюда, ближе к нам… Отсюда все равно можно наблюдать за их телодвижениями на берегу. Не так подробно, но все же.
— Все ясно, — кивнул Колесников.
Стечкин тяжело вздохнул и уселся на койку. Прикрыл глаза.
— Чертово мексиканское пойло…
— Что, командир, текила в мозг ударила? — усмехнулся Шестаков.
— Да ну ее! Только башка гудит, а удовольствия — никакого. Да еще изжога, мать ее.
— Папиросный пепел проглоти. Поможет от изжоги, — предложил старший прапорщик.
— Да
— Тут я, Васильич.
— Слушай, тебя тоже не отпускает этот эпизод про Трумэна и Гитлера?
— Это когда Рохес, типа, неправильно перевел? Да, есть что-то сомнительное. Тоже из головы не выходит.
— Вот и я о том. Ну ведь полный бред, что они приперлись тупо за патронами к своим «Штурмгеверам». Нелепица. Что-то здесь есть такое… особенное.
— А что было у немцев в то время? Ракеты «Фау»? — Прапорщик задумчиво потер подбородок. — Ну «Фау-1», еще куда ни шло. Но небольшая дальность полета и низкая точность сводят их эффективность почти к нулю. «Фау-2» слишком сложно в наше время. Топливо брать неоткуда, да и запускать их как? И зачем? И по кому?
— Оружие возмездия, — тихо проговорил Колесников.
— Эх, капитан! Эти ракеты — и есть то самое оружие возмездия, — усмехнулся Шестаков.
— Ни фига, — Борис по-ребячески мотнул головой. — Тут что-то другое.
— Боря, — Стечкин наконец открыл глаза. — Ты, кажется, на физмате учился, до того как по военной линии решил пойти?
— Да половину курса только. Не осилил. А что?
— Что ты знаешь об атомном оружии?
— Оно, мать его, разрушительное.
— Вот теперь, Боря, ты официально нарекаешься «Капитан Очевидность»! — захохотал, кашляя, Шестаков.
— Старый, а чего ты ржешь? На улице давно был? Там все в деталях про атомное оружие…
— Да не серчай, кэп, — улыбнулся Стечкин. — Что ты знаешь о немецком атомном проекте?
— Командир, ты думаешь, что где-то тут у нас закопана атомная бомба Гитлера, и они за ней пришли? Чепуха!
— Почему?
— Ну, — Борис развел руками, — даже не знаю, как сказать. Да, у них был свой атомный проект. И когда началась атомная гонка, они даже опережали британцев, американцев и наших. Но потом пошли по ложному пути и ничего не добились.
— А что за ложный путь, объясни?
— Да как я объясню? Тут в физике надо шарить.
— Ну, расскажи по-простому, — развел руками Стечкин. — На пальцах.
Колесников почесал затылок.
— Ну, короче. Начальная стадия — получение оружейного урана. Это ведь только потом до плутония дело дошло, а первая бомба урановая изначально. Даже у американцев. Короче, просто урановая руда не пойдет. Нужна технология получения урана, который даст нужный эффект бомбы. И есть два пути его получения: технология, основанная на графите и на тяжелой воде…
— Чую, эту тяжелою воду мы и пили, — проворчал Стечкин, снова прикрыв глаза. — Боря, ты продолжай. Я слушаю.
— Ну вот, сначала они провели опыты с графитом. Но графит был плохо очищенный. Опыт неудачный, короче. Они от него отказались и перешли на технологию тяжелой воды. Но этот путь намного сложнее. Следовательно, идя по этому пути, место лидера фрицы со временем упустили. Ну а потом девятое мая, и все. Привет.
Стечкин открыл глаза и уставился на Колесникова.
— Они что, один только опыт с графитом провели?