Наследие Розы: Танец для демона. Эпизод 2

Кувайкова Анна Александровна

И его слова не были ложью – теперь я тоже видел, что происходит. И, безусловно, сразу же стала понятна причина, почему он действия предпочел долгому рассказу. Это действительно нужно было увидеть собственными глазами!

И нет, не голубая гладь чистого озера и заросли камыша приковывали взгляд. И даже не Сайтос, стоящий по колено в воде с небрежно сунутыми в карманы штанов руками. Нет, главным зрелищем стали полтора десятка фигур, замерших неровным клином на длинном, галечном берегу. Все, как на подбор, стройные и невысокие, с одинаковым оружием, одетые в традиционные платья из алого шелка…

Жрицы

Латимиры почтили Сайтаншесс своим присутствием.

Эльсами

Это было великолепно.

Кружащая голову высота; ветер, свистящий в ушах, нескончаемое чувство свободы…

Полет на пегасе был прекрасен во всех отношениях. До для меня он стал значим вдвойне – как воспоминания о чем-то близком и давно забытом, и как единение с кем-то еще далеким, но уже, безусловно, родным.

Пикировать, изворачиваться и нырять под крыльями черного дракона, дразня его и провоцируя, действуя с принцессой Селениеэль, как одна команда, оказалось поистине бесценным событием, которое я бережно буду хранить в своих воспоминаниях.

Но этот полет, кроме всего прочего, для меня стал краткой, но яркой мотивацией для того, чтобы я, наконец, распахнула и приструнила свои непослушные крылья.

Не сейчас, разумеется. Потом, когда будет время и место, а главное – тот, кто мне сможет в этом помочь, и в чьей поддержке я нуждаюсь более всего.

Как, впрочем, и всегда.

Ну, а пока, всё, что мне оставалось – это прилечь на мелкой гальке, нагретой солнцем, раскинув руки в стороны, вдыхая влажный воздух, и испытывая те чувства, которые никогда меня не посещали в Карате. Даже по возвращению после длительного отсутствия.

Кажется, это переполняющее душу тепло, заглядывающее и согревающее каждый, даже самый темный уголок, люди называли просто – счастье.

– Нечестно! – выбираясь на мелководье, хмуро и недовольно заявил насквозь мокрый Сайтос. – Вы сжульничали. Причем обе две!

– Да ни в одном глазу, - поглаживая взмыленную шею своего пегаса, обогнавшего черного дракона на каких-то полкорпуса, с видом победителя ухмыльнулась принцесса Селениэль. – Если вы там, меж облаков, где-то клювом щелкали, кто ж вам судья?

– Нас весьма существенно отвлекали! – и тут обвинительная длань красноречиво распростерлась в нашу с Сумраком сторону.

Но я лишь тихонько хихикнула, делая вид, что наслаждаюсь безоблачным, ярко-голубым небом, а Сумрак, этот великолепный и, без преувеличения, самый лучший конь с крыльями, громким скептичным храпом выразил то, о чем думали мы оба. И даже слегка поддел меня мордой, словно просил подтверждения его… словам, да.

За столь короткое время я уж успела понять, сколь многое он понимает и чувствует. И выражает всё это достаточно понятно и красноречиво – по крайней мере, настолько, насколько ему позволяет природная физиология.

– Не были, не привлекались, не участвовали, - лениво почесывая лошадиную морду под так называемым подбородком, откликнулась я. – Не докажешь!

– Вот же ж… - шипел, надо признать, советник Повелителя эрханов ничуть не хуже настоящей королевского аспида. – А я говорил, что рано или поздно ее

кто-нибудь испортит!

– Да-а-а? Я пока вижу только плюсы!

– Еще бы ты видела минусы, Повелительница. Вы ж с ней два сапога – пара!

Я лишь на это искреннее возмущение тихонько хихикнула, отпихивая от себя бархатные лошадиные губы, пытающиеся пожевать прядь моих волос, намертво прилипшую к влажному от пота виску. Сумрак на проверку оказался не только великолепным скакуном, умеющим летать, но и чистой врединой, каких поискать.

Впрочем, я за свою недолгую жизнь повидала и вреднее.

Взять, например, одного ехидного некроманта с раздвоением личности, который еще совсем недавно искренне ненавидел свою драконью сущность, но с некоторых пор почему-то предпочитал проводить время исключительно в своей чешуйчатой ипостаси.

Вот и сейчас, не желая участвовать в разборках (а попросту боясь получить по ушам за обязательные ехидные комментарии по поводу и без) он притулился на дне небольшого озера, имеющего пугающе-правильную, почти идеальную форму круга. Из чистейшей, теплой воды виднелся лишь самый кончик шипастого хвоста, похожий на ствол старой ивы, растущей прямо из воды, и массивный нос с двумя ноздрями, который издалека можно было принять за неровный, влажный валун. Если б, конечно, он не булькал время от времени, пуская большие пузыри.

Кейн просто охлаждался, испытывая, как и я, искреннее удовольствие от происходящего.

Если раньше я слышала только его мысли, то теперь, кажется, впитывала его ощущения собственной кожей. И мне это нравилось. Правда, нравилось!

Безусловно, меня всегда поражало, насколько меня, даже без слов, понимал Ариатар. Но эта связь между мной и Кейном… она была чем-то совсем иным. Тайным, сокровенным и нерушимым. Разные уровни восприятия, совершенно различные ощущения и чувства – даже мне сложно описать словами.

Словно в какой-то момент я обрела свое второе «я», наделенное собственной волей, характером, предпочтениями и эмоциями.

Я не я, и драконья морда не моя, вот!

Некромант в чешуе, прочитавший мои мысли, как свои, согласно забулькал, едва шевельнув хвостом, разгоняя ленивые волны.

Красота…

– Да и слава Хранителям! – откликнулась Повелительница, которая, похоже, не видела абсолютно ничего зазорного в моей компании.

По ее лицу, как мне казалось, можно было понять, что и она полностью довольна происходящим. И я не берусь сказать, в какой именно миг удовлетворение и веселье сошло с ее лица…

Нет, пожалуй, оно всё-таки там осталось. Но лишь взгляд ее желто-зеленых глаз и чуть вскинутые, изящно изломленные черные брови в мгновение полностью изменили свое прежнее выражение.

А цепь с ее пояса была сорвана прежде, чем я успела насторожиться. Всего какие-то доли секунды, короткий свист, и стальные звенья с острыми бутонами на концах обратились в шест, раздался звон стали, и у моих ног, всего в нескольких шагах меж галькой застряли чужие парные саи!

На ногах я оказалась быстрее, чем подумала, и тут же, повинуясь лишь мысли, мои пальцы уверенно сжимали рукояти, оплетенные черным кожаным шнуром. Это был рефлекс, абсолютно машинальное действие моего тела. Оно было абсолютно готово к внезапному сражению, но вовсе не к той картине, что предстала перед глазами.