Наследие Санторо
Шрифт:
Бросив разъярённый взгляд на охамевший, ещё и посмевший сознание потерять мусор, Занзас по вкусу виски на её губах вспомнил, зачем пришёл, и, перешагнув через дамочку, забрал бутылку, удалившись.
Тишина. Ступор длился некоторое время, пока его не разрушил подскочивший со своего места Рёхей, рыком прорычавший:
— Напряжение экстремально спало!
Спало. И видимо у всех от страха. Судя по тому, как вместо молота судьи Савада приложился головой о стол, да так больше и не поднялся. А Бьякуран непринуждённо захохотал.
Когда Занзас вернулся
— В чем дело, мусор?
— Ни в чём, — даже ответили одновременно.
Что не так с этим местом? Занзасу хотелось убраться из места притяжения мусора как можно быстрее. Алкоголь в особняке, где явно царствовал сухой закон, заканчивался вместе с терпением.
— Босс, а эта бутылка случайно не из столовой? — с лёгкой иронией поинтересовался Луссурия.
Пробка уже вылетела, когда Занзас бросил раздражительное «ага». И офигела сегодня явно не только Вонгола со своим геморроем Санторо, потому что в нормальном состоянии варийский мусор бы никогда на него не кинулся, Луссурия бы не закричал: «Босс, не пейте эту дрянь!», Скуало бы не отнял бутылку, швырнув её в Бела, а Бел не выкинул бы её в окно.
— Вы в конец все охуели?! Долбоебизм Вонголы, что, заразителен?
Пламя ярости выбило оконные рамы вместе с последними остатками терпения и здравомыслия в особняке.
Разбитые дороги тесных улочек не позволяли ходить на высоких каблуках. Поэтому Аделине приходилось опираться о шершавые потресканные стены ветхих домов. Декабрьское солнце пробивалось сквозь будничную сутолоку местного базарчика, что напоминал собой жужжащий улей. Голова закружилась от непривычного хаоса из быстро снующих торговцев и покупателей. Лина схватилась за голову, прикрытую шёлковым платком. Из-за яркого цвета волос пришлось экипировать девушку, дабы неизвестные враги не смогли заметить единственную выжившую Санторо среди семьи Вонгола. Она напоминала героиню старого итальянского кино: тёмные солнцезащитные очки, скрывающие лицо, лёгкое бежевое платье и пальто цвета шампань. Идущий рядом Такеши придержал итальянку — она едва не навернулась с очередной разбитой ступеньки. Но сил благодарить не было, и она скупо кивнула.
Из глупой загадки, которой Лина никогда не придавала значения, считая её просто детской папиной считалочкой, Хранители пришли к выводу, что в содержании говорится о местном рынке, который существовал уже не первый век. Это, по сути, было одно из последних возможных мест после длительных поисков. А Санторо подтвердила такую вероятность, так как отец и правда частенько водил её сюда в детстве. И где-то здесь, среди шумных вульгарных экспрессивно зазывающих торговцев может быть спрятано Наследие Санторо.
Они разделились, каждый взял свою улочку или сектор, но Аделина напросилась пойти с ними, пустив крокодилью слезу, а Десятый, оказавшийся падким на женские слёзы, сразу же сдался. И теперь не стойким шагом она пробиралась вдоль вереницы торговых рядов под пристальным взглядом Хранителя Дождя.
— Синьора, посмотрите, какие
— Попробуйте! Сладкий как мёд!
Лина снисходительным жестом отмахивалась от назойливых итальянцев, теснясь уже ближе к Такеши. Слишком непривычно находиться в такой давке, когда большая часть жизни Санторо проходила в спокойствии гордого одиночества родных стен особняка.
— Такеши! — с другого угла вышел Хранитель Урагана, к которому они и поспешили.
Пока Хранители переговаривались, едва не столкнувшись с несущимися опрометью прохожими, Лина подошла к ларьку, пестрящему различными колодами карт. Странное ностальгическое тепло разлилось в груди, заставившее потянуться к одной из колод. Но из-за звона детского смеха Лина одёрнула руку, обернувшись.
Шум толпы превратился в затихающие помехи, а смех звучал будто из сердца, вместе с топотом юрких детских ножек. Маленькая девочка мелькнула среди леса ног, а за ней и мальчик. Загипнотизированная змеёй Аделина медленной, ещё не уверенной походкой направилась вслед за мелькнувшей пёстрой юбкой девчушки. Торговый ряд вывел в укромный переулок, ведущий в жилой квартал. Санторо пробежала мимо собора в стиле барокко, зажмурив ослеплённые сверкающим куполом глаза. Призраки мальчика и девочки появлялись из стены и исчезали в тенях, своим задорным и игривым смехом завлекая за собой в неведомую страну чудес.
Они завернули за угол очередного лабиринта, и Лина рысью кинулась за ними. Высокие разбитые ступеньки вели вверх к оживлённой улице из квартала. Но дети исчезли, словно больной мираж. Пробивающий сноп искр зимнего солнца засверкал на середине ступенек, и Аделина быстро преодолевала расстояние, но споткнулась, едва не поранив ладони, на которые приземлилась. На ступеньке лежала колода карт, запечатанная, явно никем не использованная, а вокруг неё — индиговое мерцание, растворившееся в пальцах, словно дым сигарет. Аделина повертела в руках находку. Окликнувший стальной голос заставил вздрогнуть и быстро, непроизвольно спрятать карты в карман пальто.
— Почему ты одна? — внизу ступенек стоял Хибари, нахмуренный и злой, будто застал выпущенного на прогулку преступника в неположенном месте.
— Я заблудилась в терниях своих сомнений…
— Наследие найдено. — Вот так просто, за каких-то два часа, найдена вещь, из-за которой на Кровавой свадьбе, как её окрестили в кругах мафии, пала сотня человек.
Правая рука босса Вонголы держал резную шкатулку, старинную, но почти не тронутую временем. На красном бархате крышки выбита эмблема Санторо — скорпион.
Заинтригованные мафиози столпились вокруг ящика Пандоры. Иллюзионист Варии, раскачиваясь с пятки на носок, стоически перебарывал желание открыть шкатулку сей же час. Бесценное сокровище. Но Скуало тут же хлопнул парня по вытянутой руке.
— Врой, ты точно уверен, что это оно? — засомневался мечник.
— Всё, как в считалочке: Дино споткнулся об камень, врезался лбом в шкатулку, которая была вставлена в ступеньку, так что и не заметишь. И ужалил палец о выступ. Рядом стояла церковь, крест светился на солнце огнём, — с гордостью объявил Хаято, кивнув на Дино, которому подчинённые забинтовывали лоб.