Наследие Санторо

Скариани Аделина

Аделина поднесла открытые часы, на которых стрелки неслись как угорелые в разные стороны, совсем так же, как в месте, в котором они находились. Она вспомнила тот день, людей, с которыми находилась в момент пункта назначения своего путешествия во времени. Что происходило, что чувствовала. И тогда стрелки остановились, чтобы вновь закрутиться в обратную сторону, отматывая убежавшее время назад.

Улыбающееся воплощение матери засверкало жёлто-оранжевым пламенем, исходящее сияние всполохами растворялось, образуясь в бесформенный сгусток пламени, в котором исчезла сначала Алиса, затем и вздрогнувший кролик, в последний раз приподнявший правое ухо.

Они соединились, вытянувшись змеей, что раскрыла клыкастую пасть и свернувшись восьмеркой, укусила собственной хвост. Аделина оказалась внутри по центру восьмёрки, поглощённая ярким пламенем отца. Пространство раскололось, закрутившись в центрифуге, мир перевернулся с ног на голову. Будто эпизоды киноплёнки, мелькали картинки из событий в обратном порядке. Её жизнь перематывалась задом наперёд, переворачивалась, сворачивалась, кружилась, а она вместе с ним в безмолвном крике из распахнутых уст.

Стрелки часов замедлили бег вместе с проносящимся временем. Переключающиеся кадры остановили свой ход и, замедлившись, будто невидимая рука нажала паузу, возобновили естественной ход. Аделина попала в точку возврата. Заточённая внутри кружащей змеи, она наблюдала за самой собой, спускающейся в подземелье поместья Санторо.

— Стой! Аделина! — попыталась она крикнуть самой себе.

Аделина из прошлого вздрогнула, растеряно оглянувшись, но продолжила путь, а следом за ней и Вария.

— Чёрт! Чёртовы часы, остановитесь! — Аделина сжала часы, но стрелки быстро продолжали бежать вперёд. Тот самый дефект, о котором предупреждала посмертная воля отца.

Немым зрителем с первого ряда Аделина наблюдала уже знакомую картинку. Они нашли яд. Нападение Франческо. Вот он хватает её и уносит. Вария без сознания после использованной братом иллюзии. Лишь Занзас…

— Занзас! — закричала со всей силы Аделина, вытянув руку навстречу вращающемуся кольцу пламени.

Пылающее пространство лопнуло, выпуская из своего огненного зева. В всполохах разномастного пламени Санторо летела вниз, пытаясь в уме считать каждую секунду. Сорок секунд. У неё есть на всё ровно сорок секунд.

Приземлившись на ноги, Лина удержала равновесие на руке, оглядевшись вокруг. Ошибки быть не может, она и правда в том самом подземелье.

— Получилось? Ебушки-воробушки, это была не галлюцинация от шока, сработало! — радостно воскликнула, Лина подорвалась, кинувшись к Занзасу, что цепляясь за угасающее сознание, смотрел на неё с недоумением.

Аделина присела на корточки, на мгновение потеряв дар речи. Занзас ещё живой, невредимый. Смотря на мужчину как на призрака, Аделина заставила себя схватиться за плечи босса, будто проверяя, реален ли он.

— Занзас, не теряй сознание! У меня мало времени, мне нужно, чтобы ты выслушал меня!

Как же? Как же так всё объяснить, чтобы он поверил? Босс ведь наверняка всё может списать на шутку Франческо. Но ведь он всё-таки поверил и пришёл за ней. А значит…

— Какого черта? — прохрипел босс.

— Послушай, сейчас это прозвучит как самое настоящее безумие, но тебе придётся просто поверить на слово. Сейчас я нахожусь у Франческо Гвидо, он похитил меня вместе с украденным наследием в подземелье горы Монте Ветторе, там у них что-то вроде базы. Когда вытащишь меня, прошу тебя, отправь меня к врачу! Пусть просветят всем, чем только можно: рентген, узи, катэ-матэ. Во мне будут два сюрприза, — с горькой улыбкой Лина потупила заблестевший от слез взгляд, пытаясь скрыть дрожь в голосе. Нет, она не должна говорить больше

того, что должна, она не может взять на себя ответственность за последствия, которые могут наступить из-за лишних слов. — И самое главное, запри меня! Никуда не выпускай, если надо, прикуй к себе наручниками! А если я вдруг сбегу, то ищи меня в старом поместье семьи Инрико в Латине. — Лина судорожно поправила мешающие пряди за уши, стреляя глазами, слово пытаясь ухватиться за ускользающую нить. Время убегало прямо из-под носа, как кролик с часами. — Господи, кажется, всё, пламя гаснет, мне нужно уходить.

Занзасу хватило сил, чтобы схватить её за запястье, Аделина простонала, сжав челюсти, едва не сдержав порыв рассказать всю правду. Она ведь может его больше никогда не увидеть, в том настоящем.

— Прости меня, пожалуйста, Занзас, за всё, что я могу сделать, — плача простонала Лина. — Я та ещё самонадеянная идиотка, сейчас я это признаю! И ещё, надень семнадцатого июня бронежилет! Не смей без него никуда выходить! А лучше вообще не выходи! Запомни семнадцатого июня, иначе ты умрёшь! — и вырвав руку, бросилась в смыкающееся кольцо пламени, из зева которого вырвалась. Когда она столкнулась с пламенем, Лину подбросило в невесомость и закружило с новой силой в центрифуге.

Тик-так. Тик-так. В тишине раздавался мерный стук стрелки часов. Аделина заёрзала на коленях, на которых сидела на том же полу парковки. А в раскрытых ладонях держала идущие часы.

Она боялась повернуть голову, смотрела на треклятые часы и дрожала. А что если ей всего лишь привиделось? Что если Занзас не послушал её и не надел бронежилет? Что если…

Лина обернулась, чтобы сжать ненавистное наследие отца и закричать во всю глотку, чтобы мир услышал её горе. Занзас неизменно лежал на кровавом ложе с двумя точными выстрелами на поражение.

Слёзы хлынули новой волной сквозь крик. Из груди вырвался стон отчаяния, и, полностью обмякнув, Аделина втянула голову в плечи, ударив сложенными в замочек ладонями, в которых сжимала часы, по лбу. В самозабвенной агонии чувств она рухнула на тело Занзаса, уткнувшись к кровавую рану.

— Прости меня, прости, пожалуйста. Я убила последнего мне дорогого и любимого человека. Да что же я за человек такой. Я… я… Лучше бы я стёрла своё рождение с лица земли, так бы было лучше…

— Это кому же лучше?

Аделина вздрогнула, едва не подпрыгнув. И открыв блестящие от страха и слёз глаза, уставилась на говорящий труп. До этого мертвые невидящие глаза мафиози стрельнули в её сторону, отчего Санторо завизжала, точно Савада, и едва не свалилась на спину.

— Что, страшно, когда трупы возвращаются за вендеттой с того света? — устрашающе осклабился босс, и два пулевых отверстия замерцали в синем тумане, исчезнув, словно их и не было.

Опешившая от увиденного, Лина подняла голову к верхнему ярусу, где лежащий труп киллера постигла та же участь, что и пулевые отверстия — он исчез в иллюзии Тумана.

— Савада меня подери, — чертыхнулась Санторо, все еще плача. — Ты… ты… ты… ТЫ ЧТО, НЕ УМИРАЛ?! Какого хрена? Почему ты это сделал? Это же Ма…

— Ага, Мармон. Мусорный жиденыш готов на всё, лишь бы вернуться в Варию — даже умертвить собственного босса. — Скариани поднялся как ни в чем не бывало, испепеляющим, надменным взглядом смотря на Санторо, которая мягко сказать выглядела как посаженная лужу.

— Но почему ты это сделал?

У Лины даже не было сил подняться, трясущимися руками она пыталась оттолкнуться от мокрого асфальта.