Наследие
Шрифт:
Проснулся в холодном поту. Сердце бешено колотилось. Не помню, что мне приснилось последним, но что-то жуткое. А ещё чей-то голос и плач. Давно меня не навещали подобные кошмары. Бросив взгляд на тёмное окно, понял, что сейчас ночь. Жутко хотелось пить, причём что-нибудь с банановым вкусом, что поможет быстрее восстановить силы. Блин, это уже диагноз. Сглотнув, чувствуя сухость во рту, попытался успокоиться и только сейчас понял, что кто-то действительно плачет. Наташа?
— Ничего не надо, — услышал её тихий голос. — Хочу домой.
Анна Юрьевна что-то прошептала в ответ, но я не разобрал слов. Закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями, но снова провалился в кошмар. Теперь по тёмным коридорам меня гоняла не только голова
Второй раз я проснулся окончательно, резко сев на кровати. Из-за того, что взмок от пота, почувствовал холод, тянущий со стороны окна. Зараза, и переодеться особо не во что. Нет, надо отсюда бежать, причём чем быстрее, тем лучше. Окончательно закрепив в голове данную мысль, принялся одеваться. Проснулся довольно рано, светать едва начало. Алёна спала очень спокойно, вещи аккуратно сложены, ботинки образцово стоят под кроватью. Таша же укрылась с головой, отвернувшись к стенке, отчего было слышно тяжёлое дыхание. Стараясь их не разбудить, тихо вышел из комнаты. На улицу поднялся в плохом расположении духа и направившись к трём одноэтажным домам в дальней части монастыря. Они прилегали к западной стене, стоя так, чтобы монахи и гости не попадались на глаза. Лучшего места для настоятеля или великого мастера просто не найти, значит, и императорских особ должны были поселить там же. Уловив присутствие знакомой ауры, негромко постучал в дверь ближайшего дома. В любое другое время я бы полюбовался незамысловатой, но самобытной архитектурой. Резные ставни и двери из тёмно-красного дерева. Крыша в традиционном китайском стиле, опять же с обилием резьбы. Когда-то давно крышу покрывали золотой краской, но она почти выцвела и потеряла первоначальный блеск. На коньке три кажущиеся массивными украшения в виде конусов с шаром.
Дверь открыл мастер Че Ю, вышел, приветствуя, положив ладонь на кулак.
— Как вызвать машину из аэропорта в деревню, где мы провели ночь? — спросил я, вместо приветствия.
— Там постоянно дежурит машина, даже две, — сказал он немного озадаченно. — Что-то случилось?
— Ничего не случилось. Хочу попросить Вас найти ту троицу, что привела нас в монастырь. Через час буду ждать их у ворот.
— Хорошо, — китаец кивнул. Он ещё постоял, провожая меня взглядом, затем скрылся в доме.
Где-то полчаса я бродил по монастырю без особой цели. Поднялся на площадку для молитв и медитации, затем спустился к внешней стене и долго смотрел на светлеющие горы. Странной вышла эта поездка. Почему-то представлял, что всё будет иначе. Думал о часах спокойной медитации рядом с живописным видом на горы или сад. Ожидал, что нас ждут тесные, но уютные кельи, пусть без телевизора и интернета, но с удобной мебелью. Что тут говорить, хотя бы с мебелью, а не кроватью и старой тумбочкой. Такое чувство, что попал в десятый век, а может и того глубже зарылся в историю. Может быть, те, кто отчаянно ищет силу, согласится на проживание в подобных условиях, но я в их число не вхожу. Поражаюсь терпению Свена, просидевшего в горах несколько лет. Он и так личность необычная, но мог бы окончательно рехнуться. Или уже…
К моему возвращению женская часть команды проснулась и успела привести себя в порядок. Только выглядели так, словно кто-то умер. Моё предложение свалить из этого места восприняли с большим энтузиазмом. Таша даже готова была бежать обратно и без проводников, уверяя, что дорогу запомнила. Собрав нехитрые пожитки, вышли к запертым на огромный засов воротам. Мастер Че Ю не подвёл и нас уже ждала троица проводников. В знакомой одежде горных партизан, с огромными рюкзаками за спиной, под названием: «радость туриста». А ещё нас ждала сердитая и немного сонная Сяочжэй. Даже вуаль забыла надеть, пугая окружающих болезненным видом и чёрными кругами под глазами.
— Что случилось? — перевела её вопрос
— Нет, нет, — я улыбнулся. — Мы себя отлично чувствуем. Просто превосходно. Просто сыт я по горло вашим гостеприимством. Наелся, больше не лезет, — чиркнул ладонью по подбородку.
Сяочжэй подошла, встав довольно близко, посмотрела в глаза.
— Объясни, что не так? — спокойно спросила она.
— Для начала уточню, по Вашему мнению, всё нормально?
Мой вопрос она проигнорировала.
— Хорошо. Второй вопрос, что я здесь делаю? Какого чёрта я забыл в этой дыре?
Подождав немного и, видя, что отвечать мне не собираются, я кивнул. Сделал шаг в сторону, обходя её, направился к воротам.
— Кто поможет открыть? Сломаю, будете жалеть.
— Нехорошо задавать вопросы, на которые знаешь ответы, — перевёл слова Сяочжэй мастер Че Ю. — Некрасиво и оскорбительно. Госпожа Цао говорит, если Вы чем-то недовольны, то уже не всё в порядке. И она сожалеет, что пока не знает, что именно произошло. И Вы здесь потому, что она пригласила.
Я развернулся, в два шага подошёл к ней, теперь уже я встал довольно близко, посмотрел в глаза.
— Хорошо, задам вопросы, на которые не знаю ответа. Раз меня пригласили, значит ли это, что я гость? — я ткнул себя пальцем в грудь. Сяочжэй сказала что-то утвердительно, едва заметно кивнула. — Тогда где моя «гостевая» комната? Где я должен жить как гость?
— В доме рядом с нашим, — ответила она. — Там живут важные гости монастыря.
— Да? — я удивился. — И кто мне об этом сказал? Я должен был бегать и спрашивать у всех подряд, куда мне заселиться? Или должен был догадаться? Хорошо Свен нас пожалел и разрешил остаться в его комнате, а то бродили бы по территории с вещами как дураки, а не «важные гости». И если вы всех «важных гостей» морозите сутки в заброшенном посёлке, должны были сказать заранее, а не делать сюрприз. Вот если бы я Вас к себе в гости позвал и в лесу бросил на сутки? Выживите, отлично, значит, достойны, чтобы быть моими гостями и для Вас обязательно найдётся место где-нибудь в сарайчике.
Сяочжэй посмотрела на мастера Че Ю, что-то спросила, затем огляделась, но нужного человека не увидела. Сказав ещё что-то, она направилась вглубь монастыря.
— Просила подождать пять минут, — сказала Анна Юрьевна. — Кузьма, ты на моей памяти первый человек, позволяющий себе так разговаривать с особами императорской крови. Они ведь по большей части гордые и злопамятные люди. С приставкой «очень». Один раз обидишь словом и получишь могущественного врага на всю жизнь.
— Я сюда не укреплять дух и тело самоистязанием приехал, — скрестив руки на груди, повернулся к воротам. — Мне кажется, что они над всем миром издеваются, обучая в таком месте мастеров. Тонко, изящно и извращённо, дескать, смотрите, мы в тех же условиях, сами страдаем. Они эту школу не могли организовать в крупном городе? Где есть канализация, душ, прачечная. Какого лешего они здесь людей мучают по несколько лет? Пусть мне лапшу на уши не вешают, я знаю, что такое обучаться в монастыре. И знаю, что такое сосредоточиться на практике, отрешившись от окружающего мира.
Ждать пришлось не пять минут, а все двадцать. В итоге Сяочжэй появилась в компании младшей сестры, нёсшей за плечами два небольших рюкзака. За ними семенил старший монах, пытаясь что-то сказать, но добраться до принцесс ему мешала парочка телохранителей. Один из них побежал к воротам, довольно легко для его комплекции сбросив засов. Затем он красиво распахнул створки, словно выпуская нас из сырых подземелий на райские просторы. Монастырь мы покидали с разными чувствами, Алёна с облегчением, Таша с радостью, Сяочжэй хмуро, а Чжэнь с удивлением на лице, не понимая, что происходит и почему мы так скоро уезжаем. По лицам мастеров и Анны Юрьевны сложно понять, что они думают.