Наследие
Шрифт:
— Эх, — я подошёл, поддавшись порыву души, крепко обнял.
— Кому-то слуг дарят, а кто-то должен сам переодеваться, — проворчала проходящая мимо Марго.
— Очень смешно, — проворчал я ей вслед. — Ну, что поехали домой?
— Домой, — согласилась Юй Ми.
Отбиться от их навязчивого внимания не получилось, но я и не старался. Они едва в комбинезон не вцепились, провожая к палатке. Зато, за время моего отсутствия успели подобрать для меня тёплую одежду, при этом не военную. Уже позже узнал, что они ездили в город, чтобы купить её. Запрягли пилота, взяли
В итоге собрались часа за три, особо не спеша. Погрузили вещи в самолёт, сдали имущество, которое брали на прокат, отчитались перед комендантом. Он заходил в ангар, всё пытался выяснить улетаем мы или нет. Может, генерал Осташков беспокоился, как бы я не полез на поле боя? Зря. А с нашим скорым возвращением, скорее всего, Наумовы постарались. Я хотел позвонить, предупредить своих, что со мной всё нормально, но военные глушили сотовую связь и мобильный интернет.
Москва, Шереметьево, шесть часов вечера
Тёмно-красный автобус на стоянке у аэропорта можно было не искать. На фоне многочисленных такси он смотрелся как слон в пруду уток. То есть притягивал взгляд, стоило только выйти из здания. Мне удалось дозвониться до Таси и оказалось, что они с Алёной уже ждали нас. Не знали точное время прилёта, поэтому отдыхали в автобусе. У самого автобуса она сцапала меня в объятия, расцеловала и долго не отпускала.
— Как долетели? — спросила она, ещё раз оглядывая с ног до головы.
— Хорошо, но долго. Утомили меня за сегодня перелёты. На вертолёте два с половиной часа тряслись, затем через всю Россию на самолёте. Иной раз хочется спросить, ну почему такая огромная страна, а потом вспоминаешь, что это всё наше, родное и становится легче.
— О как, — она удивлённо посмотрела на меня. — Видать, точно утомило. Никто не ранен, все живы-здоровы?
— Все целы. И раз ты заметила, — я проследил за её взглядом на сестёр, всё ещё стоявших за моей спиной с саквояжами, — знакомься, Юй Ми и Юй Фэйфэй, наши горничные или прислуга, не знаю, как будет правильно.
— Ты нанял прислугу? — удивилась она.
— Хуже. Не нанял. Думал, ты в курсе.
— Купил, что ли? — улыбнулась она.
— Ещё хуже.
— Ты ставишь меня в тупик, — она ещё раз оглядела девушек. — Они по-русски говорят?
— Только Юй Ми. В общем, это такой своеобразный подарок от императора Цао. У них пожизненный контракт, который ни разорвать, ни выкупить…
— Если от самого императора, — задумчиво протянула она, — то что-нибудь придумаем. Поехали, по пути поговорим. Ты ужинал? Можем заехать в ресторан по пути.
— В самолёте покушали.
Я посмотрел на сестёр, и они поднялись в автобус, быстро огляделись, приметив кухню. Что-то спросили у Фа Чжэна. Джим уже развалился на последнем диване, собираясь поспать в дороге. В
Усадив меня за стол, Тася опустилась рядом, взяла за руку. Алёна быстро устроилась напротив, пока никто не занял это место. Хотя помешать ей могли только сёстры Юй или Фа Чжэн. Василий остался с самолётом и группой, а больше с нами никто не поехал.
— По телевизору страшные кадры показывали, — сказала Тася. — Хорошо, что вы целыми вернулись.
— Что-то я там журналистов не заметил, — поморщился я. — Чувство такое, что на краю света побывал. Постоянный ветер, дождь, туман, скрывающий океан и зелень.
— Вчера начали показывать сгоревшие посёлки и технику. А ещё, как горел большой корабль, правда, не наш, японский.
— Тая, я тебя прошу, давай про войну в другой раз. Тошно…
— Хорошо, хорошо, — закивала она, погладила по руке. — Тогда про наши дела послушай. Тебе какие новости первыми рассказать, хорошие или плохие?
— С плохих всегда начинают.
— Помнишь американца, которому ты руку сломал?
— Помню. Редкостный засранец.
— Он уже пару дней как по институту ходит, тебя ищет. Требует реванша и честного поединка.
— Честного этот как? Чтобы я стоял, желательно с закрытыми глазами, а он меня бил? У него что рука уже зажила?
— Нет, так и ходит с гипсом, — она рассмеялась и стала немного серьёзней. — Он очень сильный мастер, будь с ним осторожен.
— Посмотрим.
Нам подали чай и бутерброды с ветчиной и сыром. Алёна на них набросилась, словно её целый день не кормили. Тася поморщилась, пододвинула свою тарелочку к ней. Ну, колбаса и Таисия вещи почти не совместимые. А мне с чаем очень даже понравилось.
— Ты рассказывай, — откусив от бутерброда, сказал я. — Что там ещё из плохого?
— Император Иван Шестой заболел, — сказала она. — Сильно. Пётр Сергеевич говорит, что не выживет. Что-то с сердцем.
Я удивлённо посмотрел на неё, так и держа надкусанный бутерброд перед ртом.
— Сейчас в столице сумятица. И что будет, я даже не представляю.
— В смысле сумятица? Не знают, кто станет новым царём? — я проглотил кусок даже не прожевав как следует.
— Нет, это понятно. Его старший сын сядет на трон. Но он молод. Младший брат Ивана Шестого, Воронцов, поддержит наследника, а мы с ними, если ты не знал, в союзе.
— Думал, у Наумовых нет союзников. А что Разумовские? Старший брат так просто оставит всё младшему?
— Нет, конечно, — она хмыкнула. — Начнётся борьба за власть. Ну что ты стонешь?
— А можно я не буду участвовать?
— Тебя кто-то заставляет? Ну не плачь, — она улыбнулась, прижала мою голову к своей груди, погладила по волосам. — Вот тебе хорошая новость и маленький подарок.
Отпустив меня, она достала футляр для авторучки, протянула мне. Я вздохнул, открыл. Внутри лежало что-то пластиковое, эту самую ручку напоминающее. Только с крошечным экраном в центре.