Наследие

Доэрти Кристи

Элли подумала о собственном страстном желании расспросить Кристофера на предмет того, почему он покинул их семью, и впервые поняла, почему всякое упоминание имени Гейба вызывает у Джу сильнейшие эмоции, даже, возможно, неадекватные.

– Обещаю тебе, – сказала она, беря Джу за руку, которую та на этот раз не пыталась освободить, – что если Гейб захочет со мной связаться, я обязательно сообщу тебе об этом.

* * *

Через некоторое время после этого Элли неуверенно подняла руку, чтобы постучать в дверь офиса

Изабеллы. Голова болела все сильнее, и временами ей казалось, что у нее в мозгу барабанщик из джаза выколачивает палочками дробь. Но она не могла позволить себе растянуться на постели и перестать действовать.

– Войдите.

Когда она вошла в комнату, директриса не продемонстрировала особой заинтересованности в ее приходе. Похоже, ее больше занимали бумаги, которые она держала в руке.

– Кажется, я говорила, что пришлю за тобой, когда буду готова к серьезному разговору.

– Извините, Изабелла. – Элли оперлась затылком о дверь, как если бы прикосновение к дереву могло ослабить болезненные толчки в черепе. – Но у меня такое впечатление, что сегодня я никому не нужна. Между тем именно сегодня меня снедает жажда деятельности. Я знаю за собой множество разных грехов и хочу сделать хоть что-нибудь, чтобы, даже не знаю, как и сказать, – замолить их, что ли…

Изабелла указала ей на стул.

– Тогда садись. – Когда Элли села, директриса довольно долго исследовала взглядом ее лицо. – Ты сегодня ела?

Элли покачала головой.

Директриса сощурила глаза.

– А вчера?

У Элли слишком сильно болела голова, чтобы лгать, и она просто развела руками.

– Я так и думала, – сказала Изабелла. – Ты ужасно выглядишь. Ну, ничего. Сейчас что-нибудь придумаем.

Она включила электрический чайник, после чего вышла из офиса.

Элли осталась сидеть в офисе и смотрела прямо перед собой. В это время закипел чайник. Его корпус начал подрагивать, а из носика вырывались клубы пара. Она сосредоточила внимание на этих клубах и стала мысленно перебирать список тем, которые ей хотелось обговорить с Изабеллой. Легкие движения губ выдавали степень ее концентрации.

Когда дверь отворилась, поток воздуха взлохматил волосы. Вошла Изабелла и протянула ей тарелку с двумя сандвичами с сыром, после чего занялась приготовлением чая. Элли откусила кусочек и положила сандвич на тарелку. Хотя она была голодна, есть ей совершенно не хотелось.

Вручив ей чашку с дымящимся напитком, Изабелла опустилась в глубокое кресло, стоявшее рядом.

Некоторое время они сидели в молчании, которое сторонний наблюдатель ошибочно назвал бы дружеским. Но Элли чувствовала нараставшее между ними напряжение.

– Положение вещей таково, – сказала наконец директриса, – что Август Желязны требует военно-полевого суда, на котором заслушали бы твое дело и приговорили тебя к высшей мере наказания – исключению. По-видимому, это его самое горячее желание. Заседание трибунала должно состояться завтра.

Новость не удивила Элли, но как бы то ни было вызвала у нее

острую душевную боль. Если разобраться, после того что она содеяла, Киммерия вполне могла дать ей пинка и выгнать на улицу. Так, по крайней мере, поступали с ней все другие школы, где она училась.

– О’кей, – произнесла она тусклым голосом. – Вероятно, я это заслужила.

– Хотелось бы сказать, НЕ заслужила, но, похоже, так оно и есть. – В голосе Изабеллы проскальзывало раздражение, но когда Элли опустила голову и в мрачном молчании уставилась на свои руки, добавила: – Ешь сандвичи.

Элли, избегая смотреть на директрису, послушно откусила еще кусочек.

– Есть еще одна новость, – произнесла Изабелла со вздохом. – И она, боюсь, тебе тоже не понравится.

Элли сглотнула.

– И какая же?

Директриса двумя пальцами потерла глаза.

– Нам нужно, чтобы ты снова поговорила с Кристофером. Но в отличие от первого раза, ты, когда он снова свяжется с тобой, сама назначишь время и место встречи.

– А потом вы… что сделаете? Схватите его? – Элли со стуком поставила тарелку на письменный стол. – У него есть свои люди внутри школы, Изабелла. И он все обо мне знает. Мои отметки… Даже с кем я встречаюсь. – Элли поерзала на сиденье стула и добавила: – Если он в курсе таких вещей, то узнает и о вашем плане. И использует это знание против нас.

– Мы разработаем два плана. – Изабелла произнесла эту фразу так тихо, что Элли едва удалось ее расслышать. – Детали одного сообщим преподавателям и учащимся старшей группы Вечерней школы, а другого – тебе, Сильвиану и нескольким людям, которым я доверяю.

Элли прикрыла рот ладошкой и сквозь щели между пальцами прошептала:

– Вы знаете его, Изабелла? Того, кто работает на Натаниэля?

Изабелла покачала головой. Этот разговор, казалось, вытянул из нее все силы, и она выглядела чуть ли не изможденной и старше своих лет.

– Господь свидетель, как я хотела бы этого! Но не знаю.

– Это кто-то из руководства, не так ли? – спросила Элли. – Из тех, кто близок к вам?

– И к тебе, – ответила Изабелла.

Они смотрели друг на друга секунду, показавшуюся им бесконечной, и огромная важность этого знания переливалась из одной пары глаз в другую. В углу, остывая, тихо пощелкивал чайник.

Именно в эту секунду Элли решила, что ей наплевать на слова Кристофера и она верит одной только Изабелле. Она примет ее сторону и будет сражаться бок о бок с ней, что бы ни случилось.

– Мне очень жаль, что я не рассказала вам о Кристофере.

Директриса одарила ее холодным взглядом и промолчала.

– Я не могла, Изабелла. – В голосе Элли прорывались нотки отчаяния – до такой степени ей требовалось, чтобы ее наконец поняли. – Я знала, что вы сделаете. Знала, что устроите засаду и схватите его. И он всю жизнь будет думать, что я его предала. Так что я не могла рассказать о его письме, предварительно не переговорив с ним. Мне было необходимо услышать, что он скажет.