Наследие
Шрифт:
– Ну? Он же мясо. Жри, парень. Не стоит бросаться доброй едой. Неужто твоя мать ничему тебя не научила?
Скеллан не успел ответить – над Эссенским бродом заметались крики: силы Оттилии были разбиты, зомби победили, а до того, как над обагренной кровью землей зарозовеет заря и мертвецы вновь провалятся в свой ад, оставались еще долгие часы. Все было кончено.
Отряд Познера шагал по полю среди живых и мертвых, неся весть: графу вампиров нужны выжившие.
Все выжившие.
Скеллан рывком поставил Фишера на ноги и толчками полупогнал, полуповолок его к палаткам, где в стороне от основной резни собирались мертвецы. Фишер спотыкался и оскальзывался в грязи.
Над павшими скрючились бесчисленные фигуры. Фишер знал, что это кормятся упыри. Обычно выжившие собирают после боя тела погибших, чтобы похоронить их, но только не в этот раз. Мертвецы Эссенского брода пополнят ряды чудовищной армии графа вампиров.
Они потеряли больше, чем свою жизнь.
Они потеряли свою смерть.
Глава 12
ПРОЛИТА ПОРЧЕНАЯ КРОВЬ
Фон Карстен шагал вдоль шеренги пленных. Он шел медленно, пристально изучая каждого в ряду. В двух шагах за ним семенил Ганс. Возбужденный кровопролитием и победой, он чувствовал себя одним из них. Бессмертным. Вечным. Трепет триумфа пульсировал в его венах, жизненная энергия переполняла тело. Он жив. В первый раз за многие годы он ощущал это. Он был перегружен впечатлениями и воспринимал весь мир разом: дождь на лице, острый медный привкус крови и грязи в воздухе, внезапную насыщенность и четкость цветов, бесконечные оттенки зеленого и коричневого – все это навалилось на него одним мощным жизнеутверждающим порывом. И тогда он осознал, что у него куда больше общего со скотом, выстроенным фон Карстеном для осмотра, чем с графом вампиров и его адскими подданными. Он – человек. А человечность – слабость.
Ганс вглядывался в лица стоящих плечом к плечу людей. Из пленных вышибли дух сопротивления, и в их пустых тусклых глазах читалась лишь покорность.
Они – мясо. Корм для зверей.
– Ты, – произнес фон Карстен. – Это твои люди, да?
Человек кивнул.
– Я предоставлю тебе выбор, простой выбор. Подумай хорошенько, прежде чем примешь решение. Не в моих привычках позволять людям менять его. Ты отверг мое предложение сдаться и быть помилованным, и теперь твоя жизнь в моих руках. Не сомневайся. Итак, выбирай: служить мне в жизни или служить мне в смерти. Мне все равно. В любом случае ты мой.
Шлиффена передернуло.
– Неужели ты серьезно?
Один из вампиров Познера подошел к генералу сзади, вывернул ему руку и прошипел в ухо:
– Граф всегда серьезен.
– Точно. Ганс, выбери солдата, любого солдата, и перережь ему горло. Покажи доброму генералу, насколько я серьезен.
Ганс прошелся вдоль шеренги, наслаждаясь чистейшим ужасом, струящимся из глаз тех, перед кем он сдерживал шаг: каждый безмолвно умолял его не брать его, идти дальше и убить другого – друга, брата, только не его. Он остановился перед Бауманом, потому что в его взгляде, в отличие от остальных, не было страха, а были лишь вызов
Фон Карстен протянул руку ладонью вверх – медленно, словно поднимая что-то. Тело Баумана задергалось в ответ на жест графа: это только что отмершие мускулы повиновались воле нового хозяина. Меньше чем через минуту Бауман вновь занял свое место в шеренге. Голова его вяло запрокинулась на перерезанной шее, в выжженных смертью глазах не было жизни.
– Так в жизни или в смерти, генерал? Я вполне серьезен.
– Ты… я не могу…
– Позволь мне немного помочь тебе, генерал. Ты видишь, я владею всеми вами и распоряжаюсь по своему усмотрению. Тебе следовало бы подумать об этом перед тем, как вставать на моем пути. Ты, ты и ты, – сказал фон Карстен, ткнув в трех вампиров Познера, в том числе и в Скеллана. – Берите любого из стада и ешьте.
Троица вампиров выступила вперед и зашагала вдоль ряда пленных. Почти ни у кого не осталось сил, чтобы хотя бы взглянуть на врагов. А те шли медленно, усиливая угрозу, нарочно затягивая мучительную процедуру выбора жертвы.
Скеллан остановился за спиной Фишера и наклонился к нему, прошептав:
– Надо было тебе присоединиться ко мне, дружище, но сейчас уже слишком поздно.
– Что, не можешь даже взглянуть мне в лицо, да? – сказал Фишер.
Это были последние слова, произнесенные им.
Клыки Скеллана впились в шею бывшего друга. Вампир жадно пил, высасывая из человека жизнь. Тело Фишера напряглось, забилось в конвульсиях и обмякло. А Скеллан продолжал осушать его, втягивая все до последней драгоценной капли, торопливо глотая густую теплую жидкость.
Два других вампира тоже выбрали себе корм, насытились и швырнули опустошенные трупы на землю.
Фон Карстен поднял трех мертвецов одним небрежным щелчком пальцев и поставил их в ряд с живыми. Их судорожные движения являли собой мрачную пародию на жизнь.
– Итак, генерал. Выбирай одного из своих.
Шлиффен тряхнул головой:
– Нет. Я не стану. Это… Ты – чудовище. Это варварство.
– Не испытывай моего терпения, генерал. Выбирай человека. Если не ты, то я.
Шлиффен дико замотал головой, не желая приносить в жертву никого из своих выживших солдат.
– Почему ты так стремишься создавать трудности на пустом месте, генерал? – вздохнул фон Карстен. – Ладно, я выберу за тебя. Эй ты, иди сюда – Граф вампиров ткнул пальцем в юношу лет девятнадцати-двадцати. Молодой человек, волоча ноги, шагнул вперед и всхлипнул. Из глаз его потоком бежали слезы, из носа тоже текло.
– Сегодня твой день, солдат. Я не собираюсь убивать тебя, нет, – я убью всех твоих друзей, всех до последнего. А ты… Я хочу, чтобы ты отправился в Империю и сообщил народу, что Влад фон Карстен приближается. Разъясни им, что я голоден и жажду крови, что я устал жить в тени и во мраке. Я хочу, чтобы ты растолковал им, что я за монстр. Расскажи, как я расправился с остатками вашей армии. Я хочу, чтобы ты описал им, как я кормил моих вампиров твоими друзьями, а когда все они погибли и упыри насытились, я поднял всех до единого, чтобы они служили мне в смерти. Ты меня понял?