Наследие
Шрифт:
Эти три прошедших годах были насыщены мелкими проблемами, но не было вызова, чтобы снова консолидировать всех, жить ожиданием преодоления трудностей. Помню, как Тиландер и Лайтфут загорелись идеей сделать паровой двигатель. Саму идею подкинул Лерниц, высмотрев рисунок первых паровых двигателей в книге. Напрасно я отговаривал американцев и примкнувшего к ним Дойча от этой затеи, ссылаясь на отсутствие у нас опыта и технических возможностей.
— Ты только представь, Макс: у нас будут пароходы на паровой тяге, а потом и паровозы. Проложим рельсы от Берлина до самого Регенсбурга. Сидишь себе в вагоне, а тебя доставляют в пункт назначения, — горячился
— Герман, очнись! Даже если бы тебе каким-то чудом удалось сделать паровоз, у нас просто не хватит металла на рельсы. Ты вообще представляешь себе, что такое железная дорога? — Находясь в Звездном, видел один мини-сериал про прокладку железной дороги на Диком Западе. Это колоссальный труд, требующий огромных затрат, рабочих и времени.
— Макс, мы справимся, — убеждал меня американец, глядя на синхронно кивающих Лерница и Лайтфута.
Прошел год, но паровой двигатель, способный толкать паровоз или тянуть пароход, так и не появился. Было бы несправедливо сказать, что мои друзья ничего не добились. Они достигли определенных успехов. По сути, паровой двигатель прост: нагретый пар толкает поршень, передающий поступательно-обратное движение через шатун на вал. Проблема заключалась в том, что поступательное движение за счет пара происходило хорошо, а возврат поршня — замедленный.
— Нужно придумать, как создавать отрицательное давление, чтобы поршень возвращался без задержек, — злился Лайтфут, раскладывая чертежи прямо на земле.
Из-за несовершенства паровой машины работа вала происходила рывками: рывок вперед за счет движения поршня, затем остановка на пару секунд, за которой снова следовал рывок. После шестимесячных мучений, так и не добившись результата, горе-механики снова засели за книги, переписанные рукой Белояры.
Если идея с паровозом мне казалась неосуществимой, то пароход мог стать реальностью. Следовало только наладить равномерную работу поршне-шатунного механизма и вторым шатуном передавать крутящий момент на гребное колесо парохода. Само гребное колесо являлось более продвинутым вариантом водяной мельницы. А уж их механизм работы Русам известен давно. «Христоверы» тоже внесли свою лепту, усовершенствовав водяные мельницы по образцу начала двадцатого века.
Время шло, новых идей в голове у «инженеров» не возникало, и я уже практически распрощался с идеей парохода, как неожиданно помог случай. Ната забыла снять медный чайник с огня, и он протестующе свистел, выпуская пар из носика.
«Сбросить излишки пара из камеры перед поршнем!» — пришла в голову неожиданная мысль. Это так элементарно, что на минуту я даже засомневался — неужели решение столь простое. Когда явились запыхавшиеся «инженеры», изложил им свое видение — как ни странно, первым возможный принцип работы понял Лерниц, предложивший перераспределять пар из камеры перед поршнем в следующую.
— Макс, это гениально! Как мне не пришла в голову такая простая мысль, — Тиландер еле стоял на месте, пританцовывая от радости. — Можно будет сделать пароход с хорошей трубой. Мы больше не будем зависеть от ветра.
После этого разговора возобновились работы над паровой машиной. Моя идея, доведенная до ума тремя моими товарищами, дала результат. Машину собрали заново — Лерниц предложил сделать большой вал и маховик, соединенный между собой странной металлической загогулиной. Вал передавал вращательные движения на маховик, от которого в камеру шел второй шатун, перекрывавший и открывавший сброс
Всё это мне рассказывали мои доморощенные инженеры, сияя от радости: паровая машина передо мной работала плавно и без рывков, но с неизменной скоростью.
— А если потребуется увеличить скорость?
— Надо увеличить огонь под котлом, и вопрос решен, — невозмутимо ответил Лайтфут, понемногу берущий на себя роль главного инженера.
— А если снизить?
— Для этого мы предусмотрели предохранительный клапан, — американец показал на клапан, — при полном открытии клапана весь пар уходит наружу, пока поршень не перестает ходить. Ну и огнем тоже можно регулировать давление пара, — добавил после короткой паузы Лайтфут.
— Герман, можно присобачить эту машину на один из наших кораблей? — Мне не терпелось увидеть, как будет вести себя машина в деле.
— Можно, но потребуется много времени, я бы предпочел строить новое судно с расчетом на паровую машину. Так лучше, — закончил мысль Тиландер, грызя ноготь большого пальца правой руки.
— Хорошо, вы меня убедили. Не думал, что из этого что-то получится. Приступай к постройке парохода, будем курсировать по реке.
— И паровоз построим со временем, — мечтательно протянул Лайтфут, поглядывая в мою сторону.
— Посмотрим… Паровоз — это не одно гребное колесо, там сложная система, но чем черт не шутит, — достаточно деликатно возразил американцу.
Пока Тиландер и его компания занималась строительством парохода, Мург продолжать штамповать ружья и снаряжать патроны. К сожалению, мы не располагали станками, и гильзы под патроны приходилось выдавливать поштучно. Из десяти отлитых гильз одна-две оказывались некондиционными, отказываясь «влезать» в магазин или превышая калибр ствола. Та же проблема и с капсюлями — слишком часто они не взрывались и не воспламеняли порох в патроне, пока в один прекрасный день Мург не предложил новый состав капсюлей.
Первые делались из гремучей ртути — к ее получению наши специалисты пришли путем долгих опытов и экспериментов, описанных в учебнике неорганической химии. Самых больших успехов в химии достиг Лерниц вместе с Мургом. Для надежности воспламенения в ртуть следовало добавлять хлорат калия, более известный как бертоллетова соль. Вот эту проклятую соль получить мы долго не могли, решив ограничиваться гремучей ртутью. Но то, что не получилось у специалистов, совершенно случайно вышло у подростка, всё время помогавшего в лаборатории. Путем бесконтрольного смешивания химических элементов он получил белый кристаллический порошок, вспыхивающий при физическом контакте.
— Я думаю это бертол-соль, — заявил Мург, отсыпав пару крупинок на поверхность булыжника. Он ударил камнем по крупинке, вызвав яркую искорку.
— Если бертол-соль смешать со взрывашкой, — так в обиходе называлась гремучая ртуть, — капсюль будет лучше работать.
— Проверь, только будь осторожен. А этот мальчик помнит, что с чем смешивал?
— Не помнит, но я точно знаю, вещества из каких мисок использовались. Есть возможность найти правильное вещество после ряда попыток, — невозмутимо заявил Мург, сверкнув своими белыми зубами.