Наследие
Шрифт:
– Ты об этом ничего не знал?
– Нет. Она хотела сделать все сама. Предприимчивая, находчивая и сосредоточенная на работе. Нашла в школе единомышленников с нужными умениями, чтобы помогли это реализовать. Хорошие ребята.
– Ты с ними пробыл часа два и уже так уверен?
– Ага. И еще говорил с их родителями, но да – явно хорошие и умные ребята. Серьезно умные, – добавил он. – Лина, она завела себе друзей и с ними сделала нечто выдающееся.
– А теперь она, ничего мне не сказав, сделав все за моей спиной, когда я отлучилась из города,
– Она не ждет. Это я жду. Можешь думать, что она что-то делает за твоей спиной, а можешь думать, что она хочет сделать что-то свое. Проявить себя. И ты не можешь, видя, что она сделала, сказать, что она себя не проявила. Ты должна ею гордиться.
Лина смотрела в стакан, медленно отпила из него.
– Я же не отрицаю, что она сделала приличную работу. Но…
– Вот тут остановись. – Он поднял руку. – Не давай характеристик. И мы оба знаем, что это чертовски хорошая работа. Позволь отложить в сторону мои личные отношения с тобой, с Эдриен и сказать как твой директор по рекламе. Ты ей помогаешь основать ее компанию, ты продюсируешь набор двух дисков, ты ей помогаешь запустить ее собственный бренд. И ты придашь ему немножко собственного блеска.
– Кучка подростков в качестве продюсеров?
– Это крючок, Лина. – Он усмехнулся очень широко. – Ты в блестящих золотых крючках понимаешь не хуже меня. И вся эта история поможет продать чертову тонну этих дивиди. Я вздую продажи до луны.
– Ты продажи грязи можешь вздуть до луны.
– Это профессиональное, – жизнерадостно отозвался он. – Но тут чистое, полновесное золото.
– Ну, может быть. Я подумаю. Досмотрю до конца и подумаю.
И ведь он прав, подумала она. И она знала, что он прав. Просто не хотела сдаваться сразу.
– Если бы ты не смотался домой и не заглянул… вот что меня чертовски злит, – добавила она, – так это что ты те два дня взял.
– У меня была важная встреча, и я тебе еще перед отъездом сказал.
– Бросил меня в Денвере, ага…
Он улыбнулся:
– Это было важное дело.
– Ага.
– Понимаю. И глубокая мрачная тайна.
– Уже нет. – Он выдохнул. – Мы с Маршаллом нашли суррогатную мать.
– Суррогатную мать? – Она со стуком поставила на стол стакан с водой. – Для ребенка?
– Ну да. И сразу скажу: мы договорились никому не говорить до двенадцати недель. Такой решающий срок. Лина, мы хотим, чтобы у нас была семья, и для того нашли суррогатную мать. В понедельник утром мы с ней ездили на двенадцатинедельный осмотр. И слышали, как бьется сердце.
У него в глазах показались слезы.
– Слышали сердце и… – Он взял с пола кейс, открыл и достал картинку с УЗИ. – Вот наш ребенок. Мой и Марша.
Лина наклонилась, всмотрелась, сама сморгнула слезы:
– Ни хрена не вижу.
– И я тоже! – С несколько плачущим смехом он стиснул руку Лины. – Но это мой сын или дочь, где-то тут. И примерно шестнадцатого апреля я стану отцом. Мы с Маршем станем папами.
–
– Я объявлю всему миру, но тебе прежде всего. – Он крепко пожал ей руку. – Сделай мне подарок, спродюсируй диск для Эдриен. Не пожалеешь.
– Манипулятор ты – так ловить меня на эмоциях. – Она вздохнула. – Ладно, будь по-твоему.
Но это не значило, что ей нечего будет сказать дочери. Советы и вопросы ожидаются и будут необходимы.
Когда она вошла в квартиру, дала на чай швейцару, который поднес чемоданы, ей ничего так не хотелось, как принять долгий душ и заснуть часов на восемь, что в турне было невозможно.
Но порядок важнее. Она, похоже, никогда не сможет заставить себя нарушить порядок.
Лина распаковала вещи, отделила стирку от химчистки, убрала туфли и небольшой набор украшений, который позволяла себе в дороге.
Развесила шарфы и жакеты, необходимые в городах попрохладнее.
Спустилась вниз, налила себе газированной воды, добавила ломтик лимона. И решила, что очень хорошо распорядилась временем, когда услышала, как открылась дверь.
Она вышла, увидела дочь в школьной форме с легким жакетом, потому что погода была достаточно прохладной, и с рюкзаком на плече. И с серьезным лицом.
– Джордж сказал, что ты вернулась. С возвращением.
– Спасибо.
Они встретились на середине комнаты, расцеловались в щеки.
– Пойдем сядем и поговорим об этом твоем проекте.
– Я говорила с Мэдди, и когда ты утвердишь, она готова представлять меня и моих друзей. Она сказала, что контракты скоро будут готовы.
– Я в курсе. – Лина села, жестом предложив Эдриен сделать то же самое. – Можешь благодарить Гарри, который все время тебя проталкивал.
– Я благодарю.
– Чего можно было бы и не делать, если бы ты проконсультировалась со мной.
– Если бы я консультировалась с тобой, это была бы совместная работа. А я хотела сделать все сама и сделала. В смысле, с Гектором, Тишей и Лореном.
– Которых я не знаю или о которых знаю очень мало.
– Что ты хочешь знать? Из того, чего еще не нашла в Сети?
– Мы до этого дойдем. Если б я знала, что ты задумала такой проект, я бы тебе могла дать совет, предоставить студию, специалистов.
– Твою студию, твоих специалистов. Я хотела чего-то другого, и я это сделала. И получилось хорошо, я это знаю. Может, не так блестяще и вылизано, как было бы в твоей студии, с твоими специалистами, но все равно хорошо. Ты начинала с нуля, – продолжала Эдриен, не дав Лине ответить. – Я – нет, и я это знаю. Я знаю, что у меня есть преимущества, которых не было у тебя, потому что ты построила серьезное дело. Я знаю, что пойдут разговоры, что мне все досталось легко, что я вломилась, потому что ты открыла мне дверь и дала толчок. Отчасти это правда, но так я буду знать, что могу это сделать. И знаю, что теперь могу построить свое собственное.