Наследие

Цыпленкова Юлия Валерьевна

Дальгард откинулся на спинку своего кресла и заложил руки за голову, внимательно рассматривая аниторна, после усмехнулся.

— Ты ведь ничего не знаешь о прошлом своего рода? — спросил лорд.

— Я знаю то, что мне рассказывал отец и учителя, ничего сверх этого. Правда, недавно, возможно, я кое-что узнал о древних предках, но эти вести требуют исследования и проверки. А что знаешь ты из того, что не знаю я? — Рик вновь взялся за кубок, но тут отставил его, не желая замутить разум винными парами.

Тибод Дальгард поднялся со своего места и подошел к узкому шкафу из темного дерева, стоявшему

у дальней стены. После достал кинжал, уколол палец и измазал замок сундука кровью, проговорив:

— Сокрытое откройся.

Через мгновение замок щелкнул, и Дальгард кивнул на открывшуюся дверцу.

— Если в ответах твоя потребность сильней, чем в яствах, то не будем откладывать, — сказал Тибод, усмехнувшись.

Илейни кивнул и поднялся из-за стола, но, уже дойдя до Дальгарда, опомнился:

— А как же драконы? — спросил он, памятуя о том, что драконоводы доложат о происходящем в драконниках.

— Идем, — негромко рассмеялся Тибод, кивнув Рику за спину.

Тот обернулся и хмыкнул. За столом по-прежнему сидели два лорда, мирно беседуя о летунах.

— Если кто-то придет, я услышу, — успокоил пожилой лорд. — Идем же.

Аниторн с интересом посмотрел на себя со стороны. Его иллюзорный двойник сидел, вальяжно откинувшись в кресле, покручивая в пальцах кубок. Темно-каштановые пряди мягко струились по широким крепким плечам, отсвечивая рыжинкой в лучах солнца, щедро лившихся через окно. Длинные пальцы левой руки поглаживали подлокотник, фамильный перстень поблескивал, как только попадал под солнечный луч. На губах фальшивого лорда блуждала улыбка, приоткрывая белые зубы, глаза цвета небесной лазури весело поблескивали, когда двойник Дальгарда пошутил. Мужчины за столом казались настоящими.

— Я красавчик, — хмыкнул Рик, отбросив за спину все еще спутанные пряди, и это единственное, что отличало двух аниторнов.

— Только заметил? — рассмеялся настоящий Дальгард, и оба двойника повернули головы в их сторону, вопросительно изломив брови.

— Тибод, это потрясающе, — восхитился Риктор, наконец, входя в дверцу шкафа.

— Я тоже красавчик, — уже в полный голос расхохотался Тибод. Иллюзорные лорды рассмеялись вместе с ним, но вскоре вернулись к прерванной беседе.

Стены, как и ожидал аниторн, не было, была лестница. Он прошел первым, следом по каменным ступеням застучали каблуки сапог хозяина замка. Он обогнал гостя, зажег магический светлячок и уверенно направился вниз.

— Там архив нашего рода, — пояснил Дальгард, не оборачиваясь.

— Вы его не особо-то и прячете, — усмехнулся аниторн.

— Замок может открыть только кровь истинного Дальгарда, — пожал плечами Тибод. — К тому же стены и лестница выложены не солги-камнем. Думаю, ты знаешь, что это означает. Любые дурные намерения тут же вылезут наружу, здесь невозможно скрыть тайны. И если бы не твой амулет, ты уже начал бы мне открывать свои тайны. Так что защита неплохая, если учесть еще и родового духа-хранителя, который убьет любого, кто покуситься на хозяев замка и их достояние.

— Беру свои слова обратно, — ответил Риктор, бережно погладив амулет с матушкиной душой. Некоторые свои тайны ему открывать никому не хотелось.

Мужчины сошли с последней ступеньки, уткнувшись в тупик, и Дальгард произнес в пустоту:

— Рорк,

открой.

Из каменной стены высунулась безобразная голова духа. Он подлетел вплотную к аниторну, и в черноте пустых глазниц зажглись блекло-голубые огоньки. Рик невольно отшатнулся, когда ощутил ледяные иголочки, прошившие голову.

— Рорк! — рявкнул Тибод.

Дух нехотя отплыл от Илейни. Описав по воздуху круг, Рорк нырнул в стену, и она истаяла, открывая обычное хранилище книг и свитков.

— А если кто-нибудь развеет Рорка? — спросил Риктор.

— Невозможно, — ответил Дальгард, усаживаясь на край стола. — Это родовой дух, он привязан к этому замку. Пока существует хотя бы один камень, Рорк будет охранять его. Присаживайся, — он указал на старое потертое кресло.

Аниторн послушно опустился на указанное место и вопросительно взглянул на пожилого лорда, ожидая его рассказа. Но вместо слов Тибод подал Риктору тетрадь, лежавшую рядом с ним.

— Будет тяжко, — предупредил он. — И все же прочти, потом я буду говорить, если тебе еще понадобятся слова. Это записи моего деда.

Рик кивнул и открыл страницы, заложенные шелковой ленточкой. Белый шар света вспыхнул ярче, и, благодарно кивнув, лорд Илейни углубился в чтение.

«Господин был неосмотрителен. Известная всем черта столь благородного рода, каким без всякого сомнения является род Илейни — прямолинейность. В этот раз она сыграла против нашего господина. Коварный жрец вновь приходил к нему. Сил нет, как хотелось вырвать ему его гнилое сердце, но мой лорд велел не трогать гадину. О чем они разговаривали, мне не ведомо, но после лорд Родриг сокрушался о том, что не сумел слукавить, и что не нужно было ссориться с балахонниками. Однако же сделанного не вернуть, и последствия несдержанности нашего господина оказались губительны.

Воины вошли в замок Илейни под видом королевских посланников. Их было немного, и господин приказал открыть ворота. Мы не знали, что под плащами их скрываются знаки магической гильдии, и ночью они обрушили ворота, опутав стражу на стенах заклинаниями. Замок наводнили убийцы. Они резали всех подряд, не жалея ни стариков, ни женщин, ни детей, если они оказывали сопротивление.

Господин и его старший сын успели вооружиться и бросится на защиту замку, но силы были неравны. Верный господину маг пал одним из первых, и более противиться магам короля было некому. Проклятая братия бросилась к драконникам, где метались в ярости могучие звери, почуявшие запах смерти.

Господин, узрев, что маги входят в драконники, пришел в страшный гнев. Он бросился на спасение драконов, и я, его верный слуга, поспешил следом. Еще не добежав, мы услышали жуткий рев гибнущих драконов. Тьма объяла разум от той боли, что слышал я в трубном гласе прекрасных зверей, о которых мы заботились, отдав им свои сердца. Мой любимец — Яшмах, великолепный, сильный, неукротимый дракон, один из лучших самцов господина, упал к моим ногам, когда я вбежал в драконник. Из ноздрей и пасти его безудержно текла кровь, отнимая жизнь. Яшмах не ревел, он рыдал, глядя мне в глаза. Я упал на колени рядом с ним, кажется, что-то кричал, сейчас сложно вспомнить. Я до сих пор вижу его глаза, и мне кажется, что верный зверь вопрошал у меня: «За что?».