Наследие
Шрифт:
А Гор не настаивал. Он вытягивал на каменном полу шею, закрывал глаза и слушал сопение двух драконов, тихое дыхание человека и мечтал о далеком лесе. Тосковал о самке, оставшейся там. Надеялся, что Рик решит вернуться, но тот уходил, с улыбкой обещая, что скоро они вернуться домой. Гор не хотел на Побережье, как не хотел в Горы. Он хотел в лес, где стояла маленькая сторожка, где витал лучший в мире аромат его самки… их с человеком самки, похожей на человека, но с нечеловеческой сутью.
Это было так странно и необычно, когда стая становится не так важна, как одна маленькая самка. Нет, Гор по-прежнему, заботился
И Рик тосковал по их самке, Гор это знал. Он даже подготовил седло, притащив его со стойки с упряжью, которую человеку подарил наглец, посмевший ударить дракона по носу, и от которого почему-то зависела жизнь Гора. Но Рик унес седло, сказав, что у него сейчас нет времени для прогулок, но обещав, что через пару дней они улетят отсюда. Летун даже топнул в сердцах лапами, обижено сопел и фыркал, ворча на непонятливого человека.
— Не ругайся, — только и сказал на это Рик.
А как было не ругаться, если глупый маленький дракон, не желал понять главного — нужно быть там, где живет твое сердце! Гор знал эту древнюю мудрость и готов был отправиться за своим сердцем в любое мгновение, а Рик предпочитал какие-то важные дела, живя с кровоточащим осколком в груди, и заставляя так жить большого дракона. Гор даже хотел показать, кто в их стае самый сильный и разумный, но передумал, вспомнив, что человек, принятый им, как сородич-дракон, все-таки остается человеком. И летун снова смирился.
Однако Рик знал древнюю мудрость, но в отличие от своего дракона понимал и другое, что у него есть обязанности, от которых нельзя просто так отмахнуться. Как бы он не тосковал по Фиалке, аниторн продолжал заниматься тем, что сейчас было важней его чувств. Гор не понимал того, что понимал Илейни. Пока жив полувиллиан, ни Фиалка, ни их привычная жизнь не в безопасности. Никто не мог сказать, что задумал Дархэйм, к чему стремится, что ему нужно от места прорыва. И чтобы это понять, нужно было узнать все, что произошло в древности.
Он собирал крупицы истины, попадавшихся ему на пути, и слова, сказанные ему прошедшей ночью Тибод Дальгард, Риктор отправил в копилочку новых знаний. Правда, Дальгард обещал рассказать больше, когда Илейни приведет к нему своего дракона, опасаясь случайных ушей, но намек об искусственном создании Огня Рик запомнил. Кроме намека Дальгард сделал молодому лорду еще и маленький подарок.
Когда они уже возвращались назад к дворцу, Тибод достал пузырек на грубом шнурке.
— Возьми это с собой, когда отправишься к старшему жрецу, — сказал он. — Сдается мне, что будет какая-то подлость. Если станет совсем жарко, разбей.
— С чего бы старшему жрецу намеренно вредить мне? — засомневался Рик.
— А с чего бы жрецам вообще поднимать против тебя смуту? — насмешливо полюбопытствовал Дальгард. — И не говори, что из-за пустого гроба. Твоя история интересная, но, — лорд приблизил губы к уху аниторна, — душу не забирает огонь, она идет положенным путем в мир мертвых, и проводник
Илейни ошеломленно посмотрел на Дальгарда.
— Тибод, ты хочешь сказать, что было разыграно представление, и жрец намерено пытался сжечь себя? — приглушенно спросил он. — Но это же означает, что жрец действовал по наущению…
— Я не могу этого знать, — пожал плечами Дальгард. — Я просто говорю тебе то, что знаю точно. А знаю я, что очищающий Огонь ничего не очищает, душу покойника так уж точно. Ее даже нет в теле, когда проводится ритуал.
— Бездна, — чуть хрипло выдохнул Рик. — Сколько же у меня тайных врагов? Кому еще мое назначение стало поперек горла?
Дальгард развел руками. Он хлопнул молодого лорда по плечу, сочувственно сжав его.
— Завтра поговорим обо всем, — сказал Тибод. — А мой подарок прихвати.
— Благодарю, — кивнул Илейни, пряча пузырек с красноватой жидкостью.
На этом они расстались. Дальгард удалился в свой столичный дом, а Рик направился в драконник. Он прошел мимо двух равнодушных драконов, проводивших человека ленивыми взглядами, остановился напротив Гора и невесело улыбнулся, глядя на своего летуна, глядевшего в дыру под потолком, заменявшее окно. Дракон тяжко вздохнул и потянулся мордой к руке лорда, ткнувшись в раскрытую ладонь носом.
— Грустишь, — сказал Рик, легко пробегая пальцами по чешуйкам. Гор снова вздохнул. — Со всем справимся, и станет легче.
— Пф, — ответил дракон и снова посмотрел на ночное небо, черневшее через круглое отверстие.
— А у меня для тебя сюрприз, — аниторн прижался щекой к драконьему боку. — Надеюсь, он придется тебе по душе. Ах, кабы так… Тогда многое бы стало проще.
— Ар, — Гор полуобернулся, рассматривая своего человека.
— Завтра узнаешь, — улыбнулся ему Рик. Он немного помолчал, затем понизил голос, продолжив: — Знаешь, кажется, у нас с тобой работы прибавилось. С тех пор, как я вернул себе наследие предков, у меня прибавилось врагов. Хотя… может это все один враг, нужно разобраться.
Гор обернулся, уже не спуская взгляда с Рика. Он знал значение слова — враг, и слова человека дракону не понравились. Кто-то угрожает ему? Осознав, что маленький дракон из его стаи снова в опасности, великан почувствовал тревогу и злость. Тоска, только что сжигавшая его, начала утихать, и ее место заняло волнение. Хвост дракона шлепнулся перед Риком, голова легла с другой стороны, и лорд оказался заключен в кольцо.
— Ты волнуешься? — понял Рик.
— Р-рар-р, — проворчал Гор.
— Не стоит, — мужчина снова улыбнулся. — Мы со всем справимся, да, мальчик?
— Ар-рф, — ответил дракон, шлепнув по полу хвостом еще раз.
— Мне нужно идти, глаза слипаются, — Гор поднял голову, и Риктор снова обнял его за шею. — Завтра мы, наконец, вернемся домой. Там у нас тоже много дел. — Лорд уже хотел отойти, но вдруг повернулся, глядя в глаза дракона. — Я знаю, что ты хочешь к ней… я тоже хочу. Но пока нельзя.
— Ар-р, — поднял голову великан.
— Потому что мы можем навлечь на нее неприятности, — ответил ему Рик. — Потерпи. — Мужчина вдруг усмехнулся. — И как нас угораздило выбрать одну и ту же женщину, а, Гор? Разве такое возможно? И как нам ее делить? Ты нервничаешь, если я прикасаюсь к ней, я ревную к тебе. Оба смотрим и облизываемся… Глупость какая-то.