Наследная ведунка
Шрифт:
– Прогони её, прогони! Мамочки! Кыш, уходи, противная! Сделай что-нибудь, Варна, ты ведьма или как?!
– Я ведунка! Наследная, чтобы ты знал! – я возмущённо выдохнула через нос, а потом созналась: – И за каждую изгнанную мышь беру медьку.
– Будет тебе медька! Золотой будет, только заколдуй её! Преврати во что-нибудь нестрашное! В зайчика… или в жабу!
– А жаб ты, стало быть, не боишься?
– Я и мышей не боюсь, просто предпочитаю с ними не сталкиваться!
Забраться мне на макушку,
– Эй, а если она на меня нападёт?! – заржала я.
– Тогда я запомню тебя как героя! – без доли иронии пообещал рыжий.
Я хохотала так, что не могла удержаться на ногах. Так и сидела, уткнувшись лицом в коленки, а мышь, неспешно дожевав свой обед, пискнула и скрылась под кроватью, не пожелав связываться с ненормальной тёткой.
И только тогда, успокоившись, я заметила, что в пылу сражения мы с Висом стёрли моим бренным телом линию угля, замыкающую ловушку.
Рыжий посмотрел на размазанный рисунок. На меня. Снова на рисунок…
На пробу лягнул воздух, прежде сгущающийся и не выпускающий его из круга. Сапог прошёл туда-обратно без малейшего сопротивления.
Показал зубы.
– Иди-ка сюда, наследная, чтоб я знал, ведунка.
Я отъехала на ягодицах назад, помогая себе ступнями:
– Но-но! Я всё ещё могу тебя проклясть!
Такая мысль явно не посещала рыжую головушку, так что лису пришлось ненадолго задуматься, чем я и воспользовалась, метнувшись к столу, ухватив восковую фигурку и многозначительно приставив к её шее нож для трав.
– Я знаю тридцать четыре способа убить тебя с её помощью, – холодно сообщила я, не слишком-то и преувеличив, – и ещё пятьдесят шесть – с помощью проклятья.
Вис уважительно присвистнул.
– А ты, однако, опасная женщина! А что насчёт превратить камень в золото? Или, скажем, если некий очаровательный господин очень-очень захочет усыпить кого-нибудь, сидящего за замковой стеной, чтобы он не проснулся, пока красавчик пару раз туда-сюда с грузом?
– Тридцать четыре и ещё пятьдесят шесть, – ёмко напомнила я.
– Что ж, тогда мне ничего не остаётся, кроме как, – Когтистая лапка понурил голову, но тут же, осклабился и раскрыл объятья: – Давай дружить!
От неожиданности пришлось прокашляться.
– Я могу тебя убить, – напомнила я.
– И это твоё качество заставит меня очень ценить наши отношения!
– Я прямо сейчас хочу тебя убить.
– Половина моих знакомых спит и видит, как бы это сделать. И первая в очереди моя сестричка. Ну так и что?
Вот же нахал! Такой нахал, что можно только восхититься! Но вместо этого я сердито насупилась и топнула ногой:
– Проваливай немедленно и не смей возвращаться! У меня нет и никогда не было
Вис с некоторой опаской обернулся на свой зад, видимо, прикидывая его возможности.
– А вы, однако, затейница…
– Тогда мышами! – исправилась я.
– А вот запугивать меня не надо!
– Значит пошёл вон из моего дома и не смей возвращаться! – чтобы продемонстрировать серьёзность намерений, я схватила кувшин с остатками молока и запустила ему в темечко. Жалко, конечно. И кувшина, и молока… и если попаду тоже жалко будет. Но иначе ж совсем страх потеряет!
Вис ловко пригнулся – снаряд пролетел мимо и с грохотом разлетелся на черепки.
– Люблю страстных женщин, – прокомментировал он. – Если всё же передумаете или… – похабно подмигнул, – захотите… побеседовать, Когтистая лапка к вашим услугам.
– Пошёл вон.
– А инвентарь мой не отдадите?
Рыжий потянулся к валяющемуся под столом плащу, но я заступила дорогу:
– Трофей остаётся.
– Эй, это мой любимый плащ!
Я кивнула, принимая информацию к сведению. Теперь это будет мой любимый плащ. Смирился и расстался с вещицей Вис удивительно легко. Так легко, что я не сомневалась: ловушку придётся подновлять.
Рыжий галантно поклонился, поправил волосы одной рукой, снова придавая причёске восхитительную холёную небрежность:
– И всё же мне хотелось бы убедиться, что мы не расстанемся… так сказать, неудовлетворёнными друг другом. Если вы понимаете, о чём я.
– Зла не держу, – я приподняла восковую фигурку, примериваясь насадить её на острие ножичка, – но вот это далеко не убираю.
– Что ж, не самое неудачное начало знакомства в моей жизни.
Воришка достал из рукава свёрнутый вчетверо обрывок бумаги и протянул мне. Я вздёрнула нос и молча указала на дверь. Ничуть не смутившись, рыжий впихнул её в щель под наличником и, коснувшись лба двумя пальцами, вышел.
Немного выждав, чтобы рыжий точно успел отойти, я достала и развернула листок. Судя по жирным пятнам, бумага успела попутешествовать в одной суме с продуктовыми запасами, а судя по запаху, в прошлой жизни послужить лошадиной попоной. Внутри обнаружился кривой, схематичный, не иначе как вдохновлённый наскальным творчеством огромных волосатых горняков, рисунок. Изображал он три фигурки разных габаритов, каждая из которых состояла из пяти линий и одного кружочка. Зато всевозможные мечи, самострелы, алебарды, пики и пращи неведомый художник выписывал тщательно и, как мог, достоверно.