Наследная ведунка
Шрифт:
– Ай! Эта отрава, небось, ещё похуже той, что на зубах у шкодника! Щиплет же!
Я рыкнула сквозь бутерброд и зафиксировала дрыгающуюся ступню коленями.
Хоть Вис и возмущался, времени зря не терял и успел вырвать торчащую из моего рта половину бутерброда, приговорив её прежде, чем я прожевала остаток и рассвирепела. Получилось только мстительно надавить на ранку.
– За лечение заплатишь отдельно, – предупредила я.
Когтистая лапка склонился и проникновенно поинтересовался:
– И чем же предлагаете с вами расплатиться, сударыня?
Попытался
– Лучше деньгами. Но, если что, возьму печень, – подчёркнуто спокойно ответила я. – Многие предпочитают именно такой расчёт. Нет, ты не бойся, я её вырежу аккуратно, ты потом сможешь ещё лет десять прожить. Хотя нет, с твоим характером, – не больше пяти.
Допускаю, что дело в единственном источнике света мертвенного оттенка, но всё же хотелось бы приписать покрывшую его мордаху аристократическую бледность себе.
Единственный источник света… Кстати, а почему единственный?
Дымок медленно, но терпеливо заполнял погреб, хотя должен был вытянуться сквозняком от двери.
– Да чтоб тебя!
– Что? – Вис сразу не понял, что тирада адресовалась не ему.
Дверь была плотно закрыта. Мы и не обратили внимание, в какой момент короткий ритмичный скрип перерос в один протяжный и умолк. Кто-то замкнул нас снаружи!
– Нет-нет-нет!
Я бросила потрёпанную ногу Виса и взбежала по ступенькам. Уперлась плечом… Нет, заперто! Неужели старуха запамятовала, что мы внутри? Или кто-то из домашних не получил предупреждение и задвинул засов по ошибке? Да что б ни было, дело плохо!
Нет, конечно, мы не задохнёмся от дыма. Да и покричать, позорно призывая на помощь, всегда можно. Но прежде, чем нас выпустят, успеет случиться кое-что крайне неприятное.
– Ложись!
Вниз я скатилась кубарем, едва успев навалиться на вора.
– М-м-м, а так полежать я совсем не против, – промурлыкал он, спеша пристроить завидущие лапки на наиболее стратегически выгодном месте моего тела.
И в этот момент шкодник сошёл с ума. Дым зверобоя заполнил нору, заставив беся вертеться вокруг оси, бестолково грызть камень в попытке прорыть второй выход вместо заткнутого. Он взвизгнул, и, едва не застряв надутыми для устрашения боками в крошечном лазе, выскочил из убежища, как пробка из бутылки! Букетик зверобоя венчал его треугольную мордочку, продолжая нещадно дымить, заставляя щериться и шипеть, скалить острые зубки и носиться с немыслимой скоростью, спасаясь от невидимого врага.
Бесь был небольшой. Размером с крупную кошку или мелкую собачонку. А вот когти его размерам тельца ни капли не соответствовали! С лёгкостью пропахивая борозды в холодных каменных стенах, как в масле, они так и норовили задеть мой зад или Висов перёд. Нет, такими темпами одного бутылька зелья всяко не хватит! Он же на нас живого места не оставит, если случайно не угробит!
Вис, напрягшись всем телом, перевернул нас обоих, оказавшись сверху, пригнулся – шкодник задел рыжие кудряшки, в воздухе осталось несколько волосков, отрезанных острыми когтями.
– Клетку надо было! –
Зубы лязгнули не многим тише шкодниковых.
– А то сама не знаю! – огрызнулась я.
– Ну, видимо, не знаешь! – бесь распахал телогрейку на шесть борозд, полетели обрывки ткани.
Ну конечно же надо было взять клетку! Была б у меня цель изловить нечистика, я бы её подготовила, предварительно заговорив, чтобы способный прогрызть булыжник зверёныш не выбрался. Ну и куда бы я его потом? В печь? Нетушки, всяко тварь живая!
К тому же, я его выгоняю уже из шестого дома: на предыдущее место шкодник не возвращается, облюбовывает новое. А хозяева не станут разбираться, тот ли это вредитель, что в прошлом месяце мучал старуху в конце улицы, или другой.
– Мне за его изгнание уже девять раз в разных семьях заплатили! – не выдержала я.
Вис приподнялся, глядя на меня по-новому, с явным уважением:
– И ты что-то говорила про честное имя? Да ты мне ещё фору дашь в обмане, ведунка!
Я и вралю, который каждые семь дней якобы свежую рыбу сбывает на площади, фору дам! Но это моё дело.
– Слазь! – коротко скомандовала я, пытаясь высвободить из ловушки воротника гроздь амулетов.
– Дай я!
Когтистая лапка коротко рванул мою рубашку, не только попортив воротник, но и добавив наряду незапланированную пикантность.
Я уперла пятерню в его довольно вытянувшуюся физиономию, отпихивая, застучала камешками артефактов, выбирая нужный.
Ох, не хотелось его использовать… На один раз ведь, потом целый день восстанавливать. Впрочем, куда его ещё? Человека разве что малость обожжёт, только шкодника сбить и хватит.
Сорвала неприметный уголёк с дырочкой посередине, одним махом, как нить при шитье, перекусила верёвочку и надела на указательный палец.
– Торжественно объявляю вас дураком и дурой, – вставил воришка.
Отпихнув и вновь оседлав его, я заслонила свободной рукой говорливый рот, чтобы избавить себя от несвоевременных комментариев, прикрыла один глаз и взяла шкодника на прицел окольцованного пальца. Попыталась, точнее, потому что бесь носился, не делая разницы между полом и потолком, его не то что задеть, за ним уследить было невозможно!
Уголёк раскалился докрасна, казалось, вот-вот прожжёт кожу, но нет. Когда боль стала невыносимой, алый жар перетёк с амулета на палец и направился к ногтю, чтобы на его кончике собраться в искру, подрасти, заурчать, как живой и…
– Пиу! – шутливо скомандовала я, и искра сорвалась с ногтя.
В покачивающемся окороке, на котором только что висел орущий нечистик, остался ровный обугленный круг с блюдце размером и шесть глубоких дыр.
Сам бесь, оттолкнувшись от опоры и обронив при этом на пол камешек-светильник, сиганул на стену; с неё – на потолочную балку, уцепившись когтями не хуже, чем горными крюками; оттуда – под защиту бочек с соленьями, протаранив одну, из-за чего погреб тут же наполнился кислым ароматом; и снова к потолку в попытке спастись от проникающего повсюду зверобоевого дыма.