Наследница чужой жизни
Шрифт:
Даша сжала Алисе руку, словно, говоря, что она будет рядом.
– Михалыч сказал, ты с мужем здесь? В каком он полку?
– В Гренадёрском полку.
– Гренадёрский полк, – лицо у Дарьи стало грустным. – Элита русской армии. Мой жених служил в этом полку и очень гордился этим.
Служил? Алиса затаила дыхание.
– Погиб при первом штурме Плевны.
– Я сожалею…
– После его смерти я лезла в самое пекло. Умереть хотелось. Его же тут похоронили, в болгарской земле. Вот почему я здесь. Хочу,
Даша отвлекала Алису рассказами, пока они ехали в фургоне. Она оказалась не просто сестрой милосердия, она училась в университете и умела делать несложные операции.
– Знаешь, сколько я пуль извлекла? Ожерелье можно сделать в несколько рядов.
– Я тоже хотела стать врачом, – отозвалась Алиса, вспомнив прошлую жизнь. Вот если мне будет суждено вернуться, обязательно стану, решила девушка. До неё только тут докатило, что мечты залезают так глубоко в память души, что даже чужие жизни и чужие тела заставляют напоминать о несделанном.
– Нам повезло: приняли закон, что девушки могут учиться медицине, а не только танцевать на балах и вести светские разговоры. Я чуть с ума не сошла от этой суеты, танцев и бестолковых разговоров на балах. Хорошо ещё, Серж быстро ко мне посватался, и матушка успокоилась. Популярная война среди русской интеллигенции, и он не мог не участвовать. И я ведь здесь из-за него оказалась. Надеялась, если буду рядом, спасу его, вынесу с поля боя. Думала, судьба толкнёт меня в его сторону. Подскажет, где он.
Детская наивность. Я ничего не почувствовала. Ползала среди раненых, делала перевязки, поила водой чужих мужей, а мой любимый умирал в одиночестве. Была ли хоть одна его мысль обо мне? Звал ли он меня?
Алиса подумала, что все они, девушки, похожи в своей наивности. Проживая жизнь Мари, думала, что восстание декабристов сможет предотвратить. Та жизнь её здорово научила. Историю не переделать. У каждой души своя судьба. Хотя, как старичок из конторы переселения душ говорил: баронесса Калиновская ещё тогда умереть должна от воспаления лёгких.
Это уже вторая жизнь тела.
Мысли прервались от накатившего грохота. В голове стало пусто, мысли потерялись. Нахлынул страх. Захотелось лечь на дно подводы и закрыть уши.
– Ну вот и началось! – Дарья перекрестилась. – Это далеко. У нас больше артиллерии, чем у турков.
Алиса только и кивнула. Пусть все их снаряды попадут в цель, пусть всё побыстрее закончится.
Алиса не могла сказать, сколько они ехали. Час или несколько. Остановились. Началась суета установки полевого госпиталя. Натягивали палатки, ставили походные койки. Оборудовали операционную. Оказалось, что вместе с Дашей, приехали ещё две сестры милосердия. Одна была старше их всех, с голубыми глазами и веснушками. Смешливая не к месту. Кокетничала даже с Михалычем.
Даша смотрела на неё неодобрительно.
–
Девушки ушли первыми и – как показалось Алисе – вернулись очень быстро с первым раненым. Лицо залито кровью, светлая рубашка промокла от крови на животе. Он стонал.
– Прямо у нас на глазах ранили, – сказала девушка с голубыми глазами.
– Быстро несите его в операционную, – скомандовал Михалыч.
– Наша очередь, – сказала Даша. – Пошли за сумками.
Алиса поплелась за Дашей. Она уже чувствовала себя усталой, но хуже всего, что её опять начало тошнить.
Даша закинула сумку через плечо. Перекрестилась. Повернулась к Алисе.
– Я всегда Господа прошу, что, если будет забирать, так целую. На увечья насмотрелась.
Сумка казалась Алисе более тяжелой, чем с утра.
– Господи, да на тебе лица нет. Давай-ка, выпей это. Да и я с тобой. – Даша налила из фляжки в маленькие стаканчики. – Ну давай, за жизни тех, кому мы спасем и за нас. На всё воля Божия.
Алиса выпила стаканчик залпом. Закашлялась.
– Ну вот и хорошо, а теперь пошли, пока действует. Ты меня держись, вместе оно легче.
Солнце в глаза. Гул в ушах. Липкий страх окутал тело. Всё смешалось. Прислонив козырьком руку, Даша всматривалась вперёд.
– Надо чуть правее, ближе вон к тем деревьям.
Алиса посмотрела туда и увидела чёрные деревья с опалёнными листьями. Страшное зрелище на фоне яркого неба.
Пригибаясь, Даша побежала. Алиса за ней. Даша присела. Раненый в голову солдатик стонал.
– Потерпи, милый. Я сейчас, – Даша достала бинт и начала перевязывать. Солдатик что-то хрипел. Даша повернулась к Алисе. – Беги дальше. Я догоню. Он говорит, там раненые. Много.
Алиса короткими перебежками двигалась вперёд. Смотрела под ноги и вдруг увидела лежащего офицера. Правая нога подобрана, левая вытянута, пальцы сжимают приклад.
Волосы, такого же цвета, как у Стаса.
– Стасик, – Алиса присела. Дотронулась до руки. Осмелилась перевернуть. Выдохнула. Не Стас. Солдатик. Совсем мальчишка. Открыл мутные глаза. На груди, в области сердца, расплывалось красное пятно.
– Пить! – прошептал он спёкшимися губами. – Алиса быстро открутила фляжку с водой. Прислонила к запёкшим губам. Он сделал глоток.
– Я … не … хочу … умирать.
– Ты не умрёшь. Я тебя сейчас перевяжу.
Он еле качнул головой.
– По-ло – жи мне руку на лоб, как ма – ма делала, – Алиса положила руку, оценивая состояние раненого. Не нужно быть врачом, чтобы понять всю его правоту. Молоденький совсем. И не пожил ещё. Даже девушки может не было. И останется здесь. Алисе вдруг стало стыдно за свою нечаянную радость, что это не Стас.