Наследница из заброшки

Пастушка Инна

– А что, можно?

– Эй, эй… вы не так поняли! – возмутилась Александра Романовна и вскочила на ноги. – Ладно, будем держать связь. Думаю, через месяц всё будет решено.

Женя тоже не стал засиживаться в кресле. Он поднялся и достал из кармана деньги, которые остались после отданной взятки. Не в его случае мелочиться, и он протянул оставшуюся часть денег:

– А, знаете что, Александра Романовна, возьмите-ка ещё в счёт аванса, – он положил деньги на стол.

– Хм, сестра была права. С вами приятно иметь дело.

– О, Антонине Романовне

меня рекомендовали только с положительной стороны. Итак, встречаемся через месяц?

Александра Романовна проводила его до двери обещающим взглядом, который был лучшим ответом. Уже выходя, он обернулся и увидел, что главврач грациозно передвигает пальчиками оставленные им купюры на столе.

– С вами тоже приятно иметь дело, – заметил он. – Увидимся, – попрощался он, давая Александре Романовне ровно месяц, чтобы по всем правилам обтяпать их дельце.

Увидев показавшегося в дверях Женю, Зина вскочила со стула и кинулась к нему:

– А я тебя жду!

Женя обнял жену и, повёл её по коридору, увлекая за собой:

– Пойдём, Зинуля, пойдём. Врач сказала, отмечается динамика, ты идёшь на поправку. Ты только лекарства все принимай, выдерживай режим, больше бывай на свежем воздухе.

Проводив мужа, Зина прогулялась по саду и после обеда зашла в палату на дневной сон. На столике стоял шикарный букет цветов, который ей передали от Жени. Зина не понимала, почему она так долго отказывалась от лечения. Забота мужа особенно трогала её. Он стал внимательным, ласковым, а, главное, ушла депрессия. Счастливая и беззаботная она смотрела в окно, лёжа на кровати и не заметила, как вошла Александра Романовна.

– Как настроение, Зинаида Матвеевна? – услышала она и вздрогнула от неожиданности. Но тут же обрадовалась:

– Ой, Александра Романовна!

– Что такое, испугались? – с доброй улыбкой спросила главврач.

– Есть немножко, – засмеялась Зина.

Александра Романовна села на краешек кровати и, поглаживая Зину по голове, нежно, по-матерински успокоила:

– Нервишки, всё это ваши нервишки… Вот вылечим вас и вернётесь домой здоровой, весёлой…

– Домой?

– Вы не хотите домой, вам понравилось у нас? – тихонько засмеялась Александра Романовна.

– Угу, понравилось. И вы – главврач, а такая добрая. К пациентам всегда внимательная. Вот ко мне лично каждый день заходите.

Александра Романовна растрогалась, она положила голову Зины себе на колени и стала покачивать её, как ребёнка:

– А как же иначе? Вы же здесь, как дети мои. Каждый внимания хочет, ласки. А у меня доброты для всех хватит.

– Если бы вы знали, как здесь хорошо, – призналась Зина. – Не хочется возвращаться к прежней жизни – к работе, к суете… – Зина задумалась на мгновение, ощущая любовь, которую ей сейчас дарила Александра Романовна. – Меня в детстве мама так качала. Мне и сейчас кажется, что я маленькая. Так иногда хочется, чтобы обняли, взяли на руки, успокоили.

– А где ваши родители? – спросила Александра Романовна.

– Они умерли, когда я была ещё совсем маленькой.

Разбились. Это была автомобильная катастрофа. Но вы не поверите, я очень хорошо помню и маму, и папу. У мамы руки были такие мягкие, добрые, как у вас. Ещё я помню какие-то залы. Я бегала по ним, а папа говорил, что это всё наше.

– Какие залы?

– Не знаю. Помню какое-то очень большое здание, а там много-много разных комнат… – Зина замолчала, размышляя. Потом продолжила: – Странно… разве может всё это принадлежать одному человеку…?

– Наверное, ваш папа очень любил вас и хотел, чтобы вы чувствовали себя маленькой принцессой в волшебном замке, – предположила Александра Романовна.

– Да! Да! Это было похоже на замок!

– А почему вы домой возвращаться не хотите?

– Нет-нет, я не то, чтобы не хочу… – возразила Зина, – просто там придётся снова вырасти. А здесь я всё та же маленькая принцесса из детства и здесь тоже много разных комнат.

Александре Романовне понравилось сравнение, она весело расхохоталась. Зина поднялась с постели и, глядя на Александру Романовну, тоже залилась безудержным смехом. Пациенты, проходящие мимо палаты Зины, узнавали смех любимого главврача и в который раз благодарили судьбу за удачу, которая привела их в этот санаторий.

Какая она – новая жизнь…

В купе поезда двое мужчин потягивали пивко с рыбкой. Тот, который моложе, не давал скучать своему попутчику. Он болтал без умолку, не пропуская ни одной остановки, куда выскакивал затариваться пивом. Он сокрушался, что жене не дали отпуск и пришлось ехать к детям в одиночку. А жена, как никто другой, любит море, видно, была русалкой в прежней жизни. Она, проказница, о Дубае мечтает, да только отпустить её туда, это навек потерять – найдёт дубайца и поминай, как звали. Для него же море – это рыбалка и то по утрам. Что там на море днём делать, – пиво горячее не вкусное…

Тот, который постарше был рад весёлому соседу. Ехать в такую даль в одиночку было тягостно. А тут и время скоротать можно, и с хорошим человеком поговорить. Давно он в родных краях не был, лет тридцать как. На вид ему было лет шестьдесят пять, подтянутый, гладко выбритый, не суетливый – он был полной противоположностью своему низкорослому, пузатому соседу.

– Тридцать лет?! – обалдел тот, который был с пузом. – А родные хоть знают, что едете? – обращался к нему на «вы» Пузик, чувствуя разницу в возрасте.

– А родных у меня нет – ни там, ни там. Один я. Жену давно схоронил, детей нет. Сидел вот, сидел в своём Красноярске и вдруг так на родину потянуло. У меня в Крыму квартира от жены осталась. Вот еду, так сказать, домой, – совсем не радостно сказал пожилой мужчина.

– А сами-то откуда?

– Из Крыма я. Там с женой и познакомились, поженились. Потом уехал с ней за большими деньгами. Вот пенсию хорошую заработал, да куда всё это мне одному? Ёлки… думал, будут деньги – будет счастье. Да вот и деньги есть, только один теперь я.