Наследница клана Лунных
Шрифт:
Казалось бы, всё уже решила и готова идти по головам, но любое доброе слово Защитника приводило её в смятение и возвращало надежду, что ещё можно побыть мечтательницей, ведомой вдохновением и верой в лучшее.
Александр хотел стянуть с головы девушки платок, но услышал, как она сглотнула. На фоне проникающих вкусных запахов через окно он сразу сообразил, что она голодна. Это отрезвило его. Ему захотелось накормить её самому, но в столовую для аристократов он не мог её привести, а идти на кухню… пожалуй, это было бы глупо.
— Не хочу отпускать тебя, — выдохнул
Александр нехотя оттолкнул девушку:
— Иди пообедай и возвращайся сюда. И ничего не бойся!
Анха вопросительно посмотрела на него.
— Я всё уладил с лекарем, — гордо сообщил он, но помявшись, добавил: — … не успел переговорить с воеводой по поводу твоего будущего. Тут свои правила насчёт таких, как ты, — буркнул он, — но я всё решу.
Оглядываясь, стараясь понять себя и мага, Анха вышла и медленно побрела во двор. Быть может, если бы она могла говорить, то всё было бы проще? Вроде бы этому Защитнику можно довериться.
Княжна вышла во двор и подойдя к отдельному входу на кухню, чтобы получить еду, наткнулась на столпотворение. Женщины бурно обсуждали Маху, завхоза и его фигуристую даму, которой он дал отставку.
— Маха не первая, кто решила перейти дорогу Паулинихи, — важно вещала одна из женщин. — Я слышала, что предыдущую соперницу затоптали кони — и устроила это госпожа Паулина!
— Врёшь!
— А до той горемычной Паулиниха убрала со своего пути какую-то местную деваху, которая позарилась на нашего управляющего. Знаете, что она сделала?
— Ух, и язык у тебя! Смотри, как бы не окоротили за враньё!
— Почём купила за столько и продаю, — огрызнулась сплетница.
— Да говори уже! — зашумели остальные.
Женщина надулась и сделала вид, что уже не хочет ничего говорить, но её никто не выпустил.
— Ну, слушайте! Эта стервь подговорила одного из воинов, чтобы тот изуродовал соперницу.
— Да его же за это сразу казнили бы!
— А он хитро всё проделал. Был прорыв границы и после, как его закрыли, во дворе свалили трофеи. Тот воин взялся любезничать с подружкой Леснова и подвёл её к тушкам. А там оказалось, что одну тварь не добили и она вцепилась в деваху.
— Ужас! Но это несчастный случай, — заохали женщины.
— Может, и несчастный, да только до этого другие видели, как вояка не един раз Паулиниху своим колом обрабатывал, да так, что она, как свинья повизгивала от удовольствия. А до того, как подвести девку к трофеям он крутился рядом с ними, что-то перекладывал.
— И что же, его не наказали?
— Плетей всыпали за невнимательность и перевели в другую крепость.
— Так что же, нашу Маху по наущению этой твари покалечили?
Анха встрепенулась и ринулась в самую гущу.
«Маху покалечили? Когда? Она же весь день была рядом!»
—Ишь, прибежала! — обрадовались чему-то женщины. — Подруженьку твою убили!
Анхе показалось, что у неё остановилось сердце.
— Ну чё ты болтаешь! Кипятком её обварило.
— Не кипятком, а соком одной твари!
—
Анха стала дёргать женщин за рукава, стараясь спросить у них, где сейчас Маха, но они шарахались от неё.
— Уйди, шальная!
— Её к лекарю надо, к подруженьке, пока она нас тут не покусала и не заразила чем-нибудь!
Женщины вытолкнули Анху из очереди и успокоились только тогда, когда она сама побежала к Жадковскому.
Глава 11. Это просто секс
Анха влетела в лекарскую, не помня себя! Какие же они с Махой бестолковки! Обеих жизнь припечатала мордой об стол, а они сопли жевали и пережёвывали. В их ситуации надо было нападать, чтобы другие десять раз подумали, прежде чем связываться с ними!
Она остановилась возле лежащей на полу подруги и бессильно опустилась рядом. Та лежала в беспамятстве, а лицо её бугрилось уродливыми складками. Женщины судачили об ожоге, но на деле было другое: Маху облили слизью тёмной твари, которую ловили для продажи скорнякам. Мастера держали это существо в клетке и счищали с него слизь, из которой делали раствор и наносили его тонким слоем на выделанную кожу, и она в разы увеличивалась в размере. Оставалось только быстро натянуть кожу на каркас, покрыть закрепителем и через час-другой вместо крошечного лоскутка неказистой кожи лежало тонкое полотно, пригодное для самых деликатных изделий.
Анха прикрыла рот руками, чтобы задушить рвущийся стон. Она смотрела на Маху — и никак не могла понять, каким чудовищем надо было быть, чтобы использовать именно эту тварь на человеке… на миловидной молодой женщине.
Ещё пару секунд назад она в гневе думала о том, что надо было первыми продемонстрировать жестокость, а сейчас понимала, что не смогла бы уподобиться безжалостным и беспринципным существам, которых здесь по недоразумению называют людьми.
Да что говорить, она мучилась бы, реши подкараулить ту же Ланку, чтобы побить её, считая это действие подлым, хотя вполне возможно, что Ланка справилась бы и с ней и Махой впридачу. А тут чужими руками и с особой изощрённостью… И ведь заказчик — не Жадковский с его омерзительно грязной аурой, а женщина, считающаяся достойной.
Княжна прикрыла глаза и, в последний раз безмолвно всхлипнув, решительно поднялась. Пусть она не боец в прямом смысле слова, но она вернёт Махе красоту и здоровье! Пройдя в глубину помещения, она встала перед лекарем и показала рукой на висящие на стене полки, где плотно стояли разные баночки с порошками и зельями.
— Чего тебе? — недовольно буркнул он.
Анха в упор посмотрела на него и ещё раз показала рукой на полки.
— А я в тебе не ошибся, — процедил лекарь, — есть в тебе силушка, да не мало! Ишь, в глазах лазурь плещется! И как же ты жива до сих пор? Как же тебя не разорвало от силы?