Наследница клана Лунных
Шрифт:
Анха попыталась просчитать, как можно использовать выбросы энергии в лечении Махи, но вынуждена была вспомнить об угрозе, исходящей от Ланки.
Мимо проходил воин, который заметив её, сменил направление и заспешил в казарму. Торжествующий взгляд мужчины ей не понравился, и Анха на всякий случай приблизилась ко входу в замок. Она вовремя успела, так как вскоре из казармы высыпала вся компания Ланки и первым делом их взгляды были устремлены на скамейку.
— Вон она! — указал на княжну один из воинов, и у многих на лицах заиграла хищная улыбка.
Анхе ничего не оставалось, как вбежать в замок и скрыться в покоях
Боже, как же странно и грустно сейчас вспоминать свою жизнь под крылом деда!.. Как мало она ценила окружающих. А противного Краснова сейчас готова была бы расцеловать. Он бы озверел, увидев, что тут унижают ради унижений.
Хорошо, что дед никогда не узнает, что его любимой внучке приходится терпеть нападки где-то на краю империи от людей, которые живут по волчьим правилам. Он очень верил в людей, и понятие чести для него не было пустым словом.
Забившись в выделенный магом закуток Анха долго сидела, пытаясь успокоиться. Она боялась и ненавидела, боролась со своим страхом и чувствовала в себе решимость вернуться, чтобы немедленно бросить вызов всем низким людям. Сейчас она готова была умереть, только чтобы показать всем, что не смерть страшна, а то, как они живут!
Потребовалось время, чтобы избавиться от всей той чуши, что лезла в голову на эмоциях. У неё уже был план, который поможет ей продержаться и даст время на избавление от печатей. Теперь от Анхи зависела жизнь Махи. Вот и всё, о чём ей стоило думать.
Княжна поднялась и осмотрелась. Хорошо, что они с Махой успели навести здесь порядок. Девушка поколебалась, но юркнула в туалетную комнату и приняла душ. Тугие струйки воды приятно массировали голову, упорядочивая мысли.
К сожалению, надо было признать, что она всегда излишне волновалась. Переживала, когда организовывала деревни, принимая людей под свою руку. Нервничала, вычисляя по отчётам нечестных на руку людей, и не знала, что с ними делать. Мучилась из-за того, что вынуждена была отказывать не глянувшимся просителям о вступлении в свой клан.
Дед говорил, что если не прятаться от жизни, то излишние волнения пройдут и оказался прав. Она научилась правильно расставлять приоритеты и отсеивать ненужных людей, отказывать просителям стало легче, а переживания остались позади.
Воспоминания о прошлых смятениях навели на мысль, что в сексе с ней случится то же самое, и напрасно она мандражирует. И вообще, вряд ли в этой крепости найдётся ещё один человек, который придаёт близости так много значения, как она.
Жаль, что на Земле ей не довелось быть с мужчиной. Сначала она была слишком юна и испугалась мужского внимания, а когда пришла пора, то ребята рядом могли быть только товарищами. Им самим требовалась женщина, которая научила бы их любить.
Анха протянула руку, чтобы выключить воду, но её перехватила мужская рука.
— Вот ты где, — выдохнул маг. — Ты
Анха боялась пошевелиться. Освещение в покоях мага было слабым, а в туалетной комнате светильники вообще не горели. Единственный свет поступал через оконце в две ладони, которые они с Махой отмыли. И теперь он видит, что её волосы возмутительно короткие. Уже не лысая, но столь коротких ёжиков на голове не носят даже мужчины.
Словно в ответ на этот на вопрос она почувствовала, как скользит его ладонь по её черепу.
— У тебя изумительные пропорции тела, — восхитился он, прижимаясь сзади и елозя, даже как будто слегка толкаясь. А потом его руки зашарили по ней, оглаживая, сминая, а иногда вдавливая в себя.
Анха думала о печатях, которые от горячей воды могли стать заметнее. Но маг ласкал и целовал её с прикрытыми глазами. Он мучительно выдыхал, постанывал, чмокал и даже порыкивал, но не вглядывался в неё. Она даже смогла расслабиться, сообразив, что это поможет разбудить в ней чувственность. Но приятное волнение не накатывало, чувственность не просыпалась и вскоре ласки мага стали утомительными. Вода стала раздражать, и хотелось выйти, обсушиться, и остаться одной.
Наконец всё закончилось.
Оказалось, бояться было нечего: маг показал себя необычайно заботливым партнёром. Кажется, так это называется, когда мужчина щедр на ласки.
Анха тихонько вздохнула и постаралась незаметно обмыть бедра от крови и «соплей»
— Пойдём в кровать, меня ноги не держат, — дрожащим голосом попросил её маг.
Она с удивлением посмотрела на него, думая, чем он таким весь день занимался, что так устал. Вот её уборка и стресс вымотали основательно, и она с удовольствием сейчас завалилась бы в постель и спала бы долго-долго!
Благоразумно подчиняясь Анха, быстро замоталась в приготовленную чистую тряпку, закрыла голову и лоб платком, помогла вытереться магу и проводила его до кровати.
— Ты невероятная, — придерживая её за руки и не давая уйти в свой закуток, прошептал он. — Во мне всё переворачивается, даже когда я только смотрю на тебя.
Анха старалась сделать внимательное выражение лица. Смотреть магу в глаза она опасалась. После тёмной туалетной комнаты спальня казалась светлой, и княжна не хотела, чтобы маг увидел что-либо лишнее в цвете её глаз. Во время близости магия в ней шелохнулась, потянулась наружу, но печати стояли на страже. Однако же глаза могли стать ярче и даже посверкивать в неверном свете светильников. А ещё подумалось, что слухи о пополнении родового источника во время первой близости сильно преувеличены. Никаких взрывов, бурлений и фейерверков, увы!..
— Ляг со мной, — неожиданно попросил её маг, сдвигаясь на самый край узкой кровати.
Анха, не поднимая глаз, подчинилась и осторожно устроилась на выделенном кусочке. Мужчина тотчас же приобнял её и, послав импульс светильникам, чтобы они погасли, недовольно поворчал из-за надетого ею платка, а потом затих, расслабился и уснул.
Анха ещё некоторое время терпеливо полежала, придавленная навалившимся на неё телом, выползла и, облегчённо вздохнув, перебралась к себе в уголок. Сон свалил её, как только она свернулась калачиком на раздобытом Махой матрасе и накрылась полотном. Единственное, о чём она успела подумать, что стала женщиной, а перемен в себе не заметила.