Наследница старца Зосимы
Шрифт:
Как бы ум ни пытался отклониться – сердце, любящее Господа, стоит на страже!
И не свернуть уже такого подвижника с Пути Истинного, к Богу приближающего! Ибо сердце духовное с Бескрайней Любовью Божией имеет уже соединение неразрывное!
А после – третья забота для подвижника наступает, которая конца не имеет. Это – полное погружение души в Жизнь Божию!
Любовь, ум и сила личные – тогда замещаются Божией Любовью, Божией Мудростью и Божией Силой! Про это рассказывать не стану. Это – каждый сам познаёт,
* * *
Зося закрыла тетрадь. Мягкий свет закатного солнышка за окном сливался со Светом, Который заполнял купе вагона. Зосе показалось, что она увидела в этом Свете облик старца Зосимы. Он улыбался ласково, потом сказал: «Коли захочешь, всегда рядом буду, помогать стану!».
… В детстве Зося часто видела старца и во сне, и вот так же – в Свете Лучистом… И слова его слышать часто могла. А потом реже это случалось…
А сейчас Зося снова ощутила себя маленькой девочкой. И рассеялись сомнения о том, что да!, может она видеть и слышать старца Зосиму! От радости даже слёзы выступили на глазах!
Она смотрела на закат солнышка и вспомнила слова старца, к ней маленькой обращённые как-то зимним вечером:
«Это же – только кажется нам, что солнышка нет, потому что не видно его стало за горизонтом! А оно – ведь светит! Оно – всегда светит!
И Бог – всегда с нами! Ничего никогда не бойся, Зосенька: Бог – с тобой рядышком и в сердечке твоём! Его Любовь – неотступна! Прими её!»
Экзамен
Столица встретила Зосю прохладным моросящим дождиком. Вскоре, правда, дождь закончился, но небо в тучах и серые сырые улицы контрастировали с просторами лесов и полей, на которых весна уже давно вступила в свои права и начиналось ласковое лето.
Зося достала бумажку с адресом, который ей дал один из недавно учившихся здесь молодых докторов из больницы. Он сказал, что тут можно будет недорого снять хорошую комнату.
Извозчик привёз к многоэтажному доходному дому.
Поднявшись на пятый этаж, Зося позвонила. Вышла милая женщина. Она поохала, вспоминая своего прежнего постояльца-студента, сказала, что свободных комнат сейчас нет, но рекомендовала одну свою знакомую, которая жила поблизости и тоже сдавала меблированные комнаты.
Вещей у Зоси было мало: лишь небольшой чемоданчик. И она отправилась пешком.
Хозяйка, женщина лет сорока, встретила её строго и неприветливо:
– Да, есть комната, но – чтобы никаких гулянок! И деньги – вперёд за две недели!
– Да Вы не думайте так, сударыня: я учиться приехала! В институт поступать буду!
– Знаю я вас таких! Учиться!… Институт!… А сами – пьянки с парнями, чтобы замуж выскочить! А потом – брюхатые, без денег… – на жалость давить начинают! Не потерплю! Сгоню! Чтобы никаких кавалеров я тут не видела! И порядок чтобы
– Хорошо, – произнесла Зося, стараясь понять, чем же уже успела так не понравиться.
Она осмотрела комнату и, несмотря на неприветливую хозяйку, всё же согласилась снять на первое время. Долго искать жильё в незнакомом городе не хотелось. Комната была чистая, светлая, почти без мебели… Стол, шкаф, кровать… А что ещё нужно?
Вступительные экзамены должны были начаться уже послезавтра. Институт – рядом, пешком можно дойти. Это – удобно.
Когда Зося заплатила за комнату, то хозяйка заметно подобрела…
* * *
В этом году набор новых студенток в Женский медицинский институт объявили необычно рано, сразу по окончании экзаменов в гимназиях. Так как в прошлом году желающих поступить оказалось намного больше, чем принятых, то были введены вступительные испытания. Те, кто их не выдержали и не были зачислены, – имели возможность после попробовать поступить в другие учебные заведения.
В просторном красивом холле ещё так недавно построенного здания института было очень много девушек. Когда подошла очередь Зоси, она вошла в кабинет и подала свои бумаги.
Принимавший заявления, просмотрел Зосины документы.
– Этого – недостаточно. Потрудитесь принести аттестат из гимназии и, если есть, то, очень желательно, – свидетельство с фельдшерских курсов.
– Но у нас в городе нет полной гимназии, только четыре класса. Я экзамены специально ездила сдавать. Вот – бумага…
– Голубушка, так – не положено! Вам придётся здесь держать экзамен по латыни. По результатам экзамена и собеседования будет принято решение. Приходите завтра к 10 часам.
… На следующий день народу было уже несколько меньше.
* * *
Вот и экзамен.
Вначале – строгий взгляд и недовольство принимающего экзамен седого профессора:
– Вам, сударыня, ещё только 19 лет, а мы принимаем с 20.
– Мне уже скоро исполнится! Осенью уже будет полных 20!
– А это вот – что за бумажка такая?
– Это – оценки за гимназический курс. У нас в городе гимназия неполная, мне пришлось экстерном сдавать. Они сказали, что бумага такая действует…
– Сказали…, мало ли что сказали…
И как Вы – по латыни – тоже экстерном учились?
– А Вы – спросите! Можно – по словесности латинской, а можно – по анатомии! Я всё знаю!
– Да ну? Может, Вам и учиться у нас не надо, и так всё знаете?
– Обязательно надо! Мне очень надо врачом стать! Настоящим!
Профессор смотрел на Зосю с удивлением. Эта девушка-провинциалка с ясным открытым взглядом словно не замечала его сарказма и недовольства.
Он приподнял очки, внимательно разглядывая Зосю. Потом опустил очки обратно и достал из стола кафедры анатомический атлас: