Наследница ветра
Шрифт:
Ну и что мне с ним делать? Я ведь даже рассердиться на него как следует не могу. Плохой из меня воспитатель, очень плохой.
Пока я разрывалась, рассмеяться мне или отругать нахала, этот гаденыш полностью опустошил мою миску и сказал, что:
— Так и было! — заныл котенок, глядя мне в правый глаз, причем с очень близкого расстояния — я подняла фамильяра за шкирку и поднесла к своему лицу. Затем снова опустила звереныша на его стул. — Это ты сама все слопала! Я только миску облизал!
— Ага, — хмыкнула Паучиха. —
Мне показалось или уголок рта Рэя дрогнул? Наверное, показалось. Это ж надо было уродиться с таким каменным лицом.
Урчание моего желудка напомнило мне, что я так и не поела. Я глянула на Кузьмяка, но тот сделал вид, что ничего вокруг себя не замечает и принялся деловито вылизываться. Ни грамма совести, и я очень надеялась, что это качество его личное, а не доставшееся от меня.
Не говоря ни слова, Рэй протянул мне свою тарелку и встал из-за стола, кивком поблагодарив Паучиху. Та в ответ только хмыкнула. Когда мужчина вышел из палатки, старушка повернулась ко мне и сказала:
— Хороший мужик тебе достался, — усмехнулась она, а затем, подмигнув, добавила: — особенно сзади.
Я хотела было возразить ей, но что-то меня остановило. Поэтому я лишь слабо улыбнулась и посмотрела вниз на тарелку Рэя. Она была наполовину пуста, однако в ней осталось все мясо. Сам же телохранитель, похоже, удовольствовался овощами. Мне стало немного неуютно. Я, конечно, понимаю, что он мой телохранитель со всеми вытекающими последствиями, однако я не думаю, что в его обязанности входит отдавать мне самые лакомые кусочки.
— Кир, если ты это есть не будешь, может, мне отдашь? — кошачья мордочка уже нависла над миской, и по глазам Кузьмяка я поняла, что тот уже насмотрел себе самый большой кусок мяса. Я легонько щелкнула котенка по носу, и недовольный звереныш вновь перебрался на свое место. — Могла бы и просто сказать, что не дашь. Драться-то зачем было? Где твои манеры, госпожа гадалка? Фи!
Однако я совсем не слушала фамильяра. Сквозь мое неожиданно замутненное сознание пыталось пробиться какое-то воспоминание. Казалось, что вот-вот я его увижу, но оно снова от меня ускользало. Что же я такое важное забыла?
— Выпить чего-нибудь не желаете, господа Избавители? — с неприкрытой иронией предложила Паучиха.
— Кхм, — прокашлялась я. — А что у Вас есть и сколько это будет стоить?
Старушка улыбнулась одним уголком рта.
В общем, вы наверняка поняли, что утолить жажду нам не хватило денег.
А меж тем близился полдень. Я уже думала, что он никогда не настанет — слишком медленно здесь текло время, не так, как на поверхности. Или мне это только показалось? Это вопрос я задала Паучихе.
— Не показалось, детка, — ответила старушка, с громким звуком отхлебывая горячий травяной отвар. Дразнится карга старая. — Здесь и впрямь время идет по-другому. Здесь оно ползет, а у вас там бежит.
— Так вот почему гномы такие долгожители! —
— Именно. По вашим, людским меркам. Живем мы не больше вашего, просто для рожденных в Стальных горах время течет по-своему.
— А у эльфов так же? — полюбопытствовал Кузьмяк.
— У остроухих? Почти. У них еще медленнее.
Я немного запуталась, и мой котенок, похоже, тоже. Интересно, почему об этом мне никто раньше не рассказывал? И почему об этом не было ни одного упоминания в книгах из Главной библиотеки Университетского города? А ведь я об иных расах курсовую писала, и Ана-Фруэния мне даже самые редкие книги давала! Так почему я такие важные сведения узнаю от обычной торгашки?!
— Погодите минутку, пожалуйста, — замотала я головой. — А мы тогда как? Я имею в виду людей. Как у нас время идет здесь, в Стальных горах?
Котенок согласно кивнул — его тоже занимал этот вопрос.
— Паучиха? — напомнила я о себе, когда ответа не последовало и через пять минут.
Старушка абсолютно не торопясь (теперь я знала почему) допила свой отвар и поставила пустую чашку на край стола. У меня закралось подозрение, что сделала она это специально. Чтобы кто-нибудь из нас, вероятнее всего Кузьмяк, по неосторожности развернул бы эту чашку, она бы непременно упала на каменный пол и разлетелась на мелкие кусочки. А мне бы пришлось платить за порчу имущества, нарушение общественного порядка (грохот должен был получиться отменный) и моральный ущерб. И наверняка в десятикратном размере: возраст ведь у потерпевшей весьма почтенный.
Я так ярко представила себе сию картину, что, нервно сглотнув, переставила причину своих потенциальных страданий на середину стола. Гномиха недовольно сдвинула брови, но уже через секунду вовсю улыбалась.
— Раскусила-таки, паршивка! — расхохоталась она. — И впрямь гадалка! Ладно, — старушка встала из-за стола и двинулась к большой деревянной бочке. — За смекалку я угощу тебя моей особенной настойкой.
— А меня? — пискнул фамильяр.
— А ты еще маленький! — хором ответили мы с бабулькой.
— Больно надо, — пробубнил котенок и спрыгнул со своего стула. Затем не спеша и гордо задрав хвост, он направился к выходу. — Я к Рэю, — сказал звереныш, обернувшись. Ты меня не ищи — я сам приду. А пока… А пока я обиделся.
Переглянувшись, мы с Паучихой рассмеялись. Нет, она мне нравилась. Определенно нравилась. Вот бы еще цены у нее были чуточку пониже. Процентов так на девяносто девять с половиной.
— Обойдешься, — ответила Паучиха, когда я озвучила ей свое предложение после третьего осушенного кубка. — Я тебе что, на благотворительную организацию похожа? Или эта… Как ее? Слово модное слыхала недавно от заехавшего остроухого… Да как же его? Агррр! — бабулька стукнула кулаком по столу с такой силой, что я аж подпрыгнула. — Да уж, память с годами подводит… Ой как подводит…