Наследница ветра
Шрифт:
— Нет.
— Чего нет-то?
— Нет, это произойдет нескоро.
— А когда?
— Ты правда хочешь это знать?
— Е… А какого ж я в такую даль перлась тогда, а?
Наставница внимательно вгляделась в «мое» лицо и, обреченно кивнув, сказала:
— Великое Нечто исчезнет тогда, когда беловолосая дева из древнего пророчества убьет твое дитя.
«Я» расхохоталась, да так, что чуть с подушек не свалилась.
— Не, госпожа гадалка, ты чего-то попутала. Я
Теперь Наставница смотрела на «меня» одновременно насмешливо и сочувственно.
— Неужели ты думаешь, что дети только в браке появляются?
— Ну, не то чтобы…
— Вот именно. Ты мне лучше скажи, кто тут на днях с одним симпатичным заезжим…
— Все! Стоп! Я поняла. Только ж это не значит…
— Именно это и значит, — перебила «меня» Наставница. — Я тебе больше скажу: у тебя будут близнецы.
— Близнецы?! Этого мне еще не хватало! Я и одного-то не хочу! Близнецы! Ха! Нет уж, спасибочки.
— Поздно. Раньше думать надо было.
— А теперь-то чего?..
Наставница потерла виски и, нарушая все правила гадалок, достала из-под стола самонагревающийся чайник (мне она его в наследство почему-то не оставила, а я бы от такого счастья точно не отказалась бы) и две чашки, разлила в них ароматный отвар. Успокаивающий — это я по запаху поняла.
— Бери. Это вкусно.
— А мед есть? Я сладкое люблю.
— Есть. Вот держи. Только много не клади.
— Жалко, да?
Наставница улыбнулась, и я ее прекрасно поняла. Все-таки гномы всегда остаются гномами.
— Нет, не жалко. Просто тебе сейчас это вредно. Все нужнов меру.
— Кхм, ну ладно.
Еще какое-то время мы пили отвар, говоря о всякой чепухе. А я поняла, что так и не смогла полностью воссоздать этот рецепт. Мой успокаивающий отвар все же отличался, а Наставница никаких записей не оставила. Жаль, что от своего лица я не могу у нее ничего спросить.
— Давай.
— Что давать?
— Задавай свой вопрос. Я же вижу, что тебя что-то гложет. Я знаю что, но не могу ответить на невысказанный вопрос.
— Ладно. Как мне своего ребенка уберечь?
— Есть один способ. Но ты готова пойти на убийство?
«Я» ненадолго замолчала, а потом решительно произнесла:
— Да.
— Я поняла. Тогда держи вот это, — Наставница протянула «мне» небольшой мешочек. Взяв его, «я» заглянула внутрь.
— И что это?
— Горечавка. Для тебя она безвредна. Но когда ее выпьет беловолосая дева из пророчества…
— Она умрет.
— Этого я тебе точно сказать не могу, но есть такая вероятность.
— Тогда, может, по старинке? Ножичком?
— Нет, обычным оружием ты ее не возьмешь. Только горечавкой.
— Ладно.
Наставница покачала головой и, как мне показалось, лукаво подмигнула. Вот только кому?
Мгновение, и я снова в общем зале. Неужели моя Наставница приложила руку к покушению на меня? Как она могла? Ведь она же должна была увидеть, кем я для нее стану. Или она знала, что горечавка меня не убьет?
Постойте. Паучиха же сказала, что пыталась убить меня дважды.
— Тот обвал…
— Да. Это была я. Ты можешь меня убить за это. Мне уже все равно.
Она поднялась на ноги и, взяв сына на руки, побрела прочь, не оглядываясь. Только сейчас я заметила, что возле меня находился и второй брат-близнец. Он стоял, отрешенно глядя куда-то вдаль и что-то бормотал. Я прислушалась и смогла разобрать:
— Если Брана нет, то и Брена нет. Если Брена нет, то и Брана нет. Если Брана нет, то и Брена нет. Если Брена нет…
Затем, словно очнувшись ото сна, он отправился вслед за матерью и погибшим братом. А я осталась стоять на месте, ведь знала, что ничем помочь не смогу. Хоть я никого и не убивала сама, я все равно была виновна. И убедить в обратном ни себя, ни Паучиху я не смогу.
Зла я на нее не держала, ведь на ее месте я поступила бы точно так же. Я только надеялась, что и меня она сможет когда-нибудь простить.
А затем заклинание утратило свою силу, и все снова обрели способность двигаться. И со всех лап ко мне понесся Кузьмяк.
— Кир-ра! Хозяйка моя любимая, ты куда опять подевалась? Глаз да глаз за тобой нужен! Ни на секунду оставить нельзя! Горе ты мое луковое!
Все это он протараторил на бегу и, оттолкнувшись от пола, запрыгнул ко мне на руки, и крепко прижался.
— Хозяйка моя любимая, я ж из-за тебя раньше времени поседею! Ты посмотри только: моя черная шерсть уже светлеть начала!
— Киса, коты не седеют.
Котенок на секунду нахмурился, а потом, махнув лапкой, продолжил:
— Ну и ладно. Значит, я буду первым и единственным поседевшим котом. А виновата будешь ты!
— Хорошо, мой славный, я так я.
Котенок задрал свою мордочку и посмотрел мне прямо в глаза:
— Кир? А ты куда исчезла? И как тебе это Великое Нечто удалось победить?
— А откуда ты узнал?
— Хозяйка моя любимая, — покачал головой Кузьмяк, — ты вон туда посмотри. Ага, туда. Что видишь?
— Статую.
— Вот именно. А раньше ее здесь не было. То есть была, а потом не было. В смысле не было, а потом была… Кир! Ты меня совсем запутала.
— Ты сам запутался. И нечего на меня все спихивать.