Наследница
Шрифт:
– Наверное, все творческие люди такие…, – предположил Максим.
– Не думаю. Мне кажется, с обоих сторон присутствовал эгоизм, зацикленность на себе, нежелание что-то отдавать партнеру.
– Ну, надеюсь, у нас такого не будет, – сказал Максим, обнимая Алену.
Вечером Нина Петровна устроила посиделки, пригласив Алену с мужем и Лену.
– Мне иногда кажется, что родственники никогда не были ко мне так внимательны и добры, как Нина Петровна и Алексей Федорович, – призналась Алена мужу.
Круглый стол с вышитой вручную скатерью был накрыт в лучших советских традициях: вареная рассыпчатая белорусская
– Хорошие у вас, сибиряков, лица, – сказал Алексей Федорович с чувством, – лица открытые, добрые. Мне кажется странным, что наша большая страна распалась. Вроде воевали вместе. Вот я, например, воевал. Или Лосевы. Они оба воевали. Антонина Васильевна имеет множество наград, хоть и женщина. Сейчас, к сожалению, к фронтовикам не очень хорошее отношение. Например, у батюшки Вашего награды украли прямо 9 мая, в день Победы. Ужасно, если вдуматься. И даже искать отказались правоохранительные органы. Алексей Федорович залпом выпил стопку водочки.
– Плохо, что папа Ваш был такой замкнутый, – сказала Нина Петровна, – Вот мы почти 30 лет живем в одном подъезде и не помню, что бы он с кем-то общался. Скажет при встрече: «Приветствую Вас» и дальше идет. И не приходил к нему никто, только ученики. Он несколько человек готовил к вступительным экзаменам.
– А к нему девочки ходили или мальчики? – спросила Алена, оживляясь.
– Надо Лосевых спросить, они живут за стенкой, поэтому лучше знают, – ответел Алексей Федорович, – Вот с Лосевыми Ваш папа еще как-то общался. Один раз они попросили в подарок какой-то понравившийся им пейзаж. И он им подарил. Тогда Лосевы спросили, что они могут сделать взамен и он им сказал: «Пригласите меня на Новый год». Алена подумала: «Бедный отец. Все время он был чем-то занят – лекции в институте, занятия в изостудии. И только в праздники он оставался один».
– Вот если бы Александр Васильевич почаще общался с людьми, – сказала Лена, – хотя бы рассказывал, что у него есть дочь. Возможно, до сих пор был бы жив. Мы то знали, что у него есть дочь, только очень далеко, в Сибири. А посторонние могли подумать, что он одинок, и польститься на квартиру. Ведь куда могли изчезнуть документы на недвижимость?
– Конечно, – поддержал Алексей Федорович, – документы сами из квартиры уйти не могли. К тому же их не так-то мало – свидетельство о приватизации, тех. паспорт и домовая книга. Не может быть, что бы Александр Васильевич куда-то их посеял.
– Слишком много последнее время у него пропало, – сказала Лена, – Сначала сняли медали прямо с пиджака 9 мая, потом сам Александр Васильевич странно умер, потом выясняется, что пропали документы на квартиру. А до этого, помните, он жаловался, что стал барахлить замок, просил Лосева помочь открыть дверь. А еще странно, что из квартиры исчезла пижама. Я сама её отнесла в мастерскую вместе с постельным бельем. Потом мы с Аленой
Алена, действительно, почувствовала, что нужно искать поддержки у соседей. Это вопрос жизни и смерти. Началось все с Лосевой. Именно она настойчиво первая предложила Алене помощь. Может знала что-то? Больше, чем говорит?
В любом случае папины соседи были такие милые люди. Мало кто проявлял к Алене столько внимания и заботы и она всегда будет за это благодарна.
– Я одного не понимаю, – сказал Максим, – Вот выяснилось, что приехала дочь на похороны и все усилия напрасны, именно она должна унаследовать квартиру. Преступники принялись заметать следы, например, они украли пижаму. Возможно, на ней было что-то, что могло показаться подозрительным. Но зачем они подкинули медали? Ведь это только усилило подозрения, что есть криминальная подоплека. Гораздо логичнее было бы подкинуть документы на квартиру, типа они нашлись. Ведь именно изчезновение документов первоначально дало оснавания подозревать, что смерть насильственная. У нас в России слишком много таких случаев. Документы преступникам все равно уже не пригодятся, раз наследница приехала. А у нас бы было меньше оснований для подозрений.
– Кто знает, вдруг они еще думают воспользоваться этими документами, – предположила Алена, – полгода еще не прошло. Любой человек, который имеет основания претендовать на наследство, может обратиться к нотариусу и написать заявление. Они вот сейчас подождут, посмотрят, что мы будем делать.
– В любом случае ты, Алена, должна все время писать заявления в прокуратуру и милицию и требовать расследования. Пока идут проверки по поводу смерти твоего отца, преступники побоятся сунутся с поддельным завещанием, – сказал Алексей Федорович.
– Я уже написала заявление в прокуратуру, очень подробное. Сходила на прием к прокурору и зам. прокурора. Они обещали, что бросят все силы на выяснение обстоятельств смерти. Но никто ничего не делает. По-моему, они тупо ждут, когда я, наконец, уеду. Мы с Максимом хотим завтра сходить в милицию. В конце концов, кто-то приходил в квартиру, оставил следы. Пусть хотя бы снимут отпечатки.
– Какие милые люди, – сказал Максим вечером, вернувшись в квартиру, – Такие простые, добродушные. Как жаль, что твой отец с ними почти не общался.
Начальник уголовного розыска внимательно выслушал эмоциональный рассказ Алены и по ходу беседы задавал уточняющие вопросы. Поджарый, невысокий, с цепким взглядом – этакий местный Коломбо, он излучал сочувствие и доброжелательность.
– А зачем пижаму-то украли? – вмешался полноватый милиционер, тоже слушавший рассказ.
– Так пижама – вещдок, – пояснил Максим на доступном языке.
–Ааа.... понимающе протянул милиционер.
– Значит так, – констатировал начальник уголовного розыска, – Мы готовы начать расследование, готовы. Но нам для этого нужно указание прокуратуры. А она нам пока ничего подобного не приказывала. Но мы пришлем вам сегодня криминалистов. Пусть они снимут отпечатки чужих следов в квартире. А вы еще раз напишите в прокуратуру, что в квартиру было осуществлено постороннее вторжение.