Наследницы
Шрифт:
— В самом деле? — ехидно спросила Анжу.
— Послушай-ка, Анжу д'Аранвиль Маунтджой, — сказала, разозлившись, Ханичайл. — Там, откуда я родом, люди не говорят намеками. Они высказываются открыто и честно.
— Браво! — Лаура восторженно захлопала в ладоши. — Но тебе надо привыкать к этому, Ханичайл. Англичане мастаки недоговаривать то, что у них на уме. Они обведут тебя вокруг пальца так, что ты даже не заметишь этого. А потом еще скажут, что это потому, что ты толстокожая. Я знаю это по своему опыту.
— Полагаю, что
— У меня никогда не было времени даже подумать об этом, — ответила Ханичайл, покраснев. — Я была слишком занята.
И тут она вспомнила Алекса, его поцелуй и цветы, которые он прислал ей.
— Хотя почему, есть, — поспешно добавила она. — Конечно же, у меня есть бойфренд.
— И как его зовут? — спросила Лаура, вступая в разговор.
— Его зовут Алекс. Алекс Скотт.
— Алекс Андреос Скотт! — удивленно воскликнула Лаура.
— Мы познакомились на корабле, — пояснила Ханичайл. — Мы вместе обедали. Он целовал меня.
Анжу разразилась смехом.
— Самый богатый в мире человек поцеловал тебя? Известный, богатый, загадочный Алекс Андреос Скотт? Я тоже с ним обедала накануне вечером в Париже, в одном интимном маленьком бистро, которые он так хорошо знает. — Она мечтательно вздохнула и закрыла глаза. — Какой же он мужчина! Лучше в мире не найдешь. А какой сексуальный! И как целуется…
— Прекрати, — вмешалась Лаура, увидев, что на глазах Ханичайл выступили слезы.
— Ты… ты сука! — выпалила Ханичайл и бросилась к двери.
Но Анжу и Лаура уже не видели этого. Они смотрели на человека, стоявшего в дверях и наблюдавшего за ними.
Ханичайл налетела прямо на него. Смахнув с глаз слезы, она посмотрела вверх и выдохнула:
— О…
Анжу поспешно поставила свой джин-вермут, а Лаура выпрямилась. Ханичайл отступила на два шага назад, потеряв от страха дар речи.
Лорд Маунтджой молча смотрел на девушек холодным взглядом. Спустя минуту он так же холодно сказал:
— Надеюсь, что эта маленькая стычка не ваша обычная привычка вести беседу, молодые леди. Если же это так, то мне определенно придется заменить обращение «леди» на «кухарки». Тот разговор, свидетелем которого я стал, велся именно на этом уровне. Уверен, что вы согласны со мной. Ханичайл понуро повесила голову: она знала, что никогда не научится вести себя как леди.
— Извините, лорд Маунтджой, — сказала Лаура, сгорая от стыда, словно ее застали на месте преступления.
Оправившись от удивления, Анжу бросилась к старому лорду:
— О, дядя Маунтджой. Это всего лишь девичья болтовня. — Она запечатлела поцелуй на холодной щеке старика. — Сейчас мы попытаемся исправить ваше впечатление о нас. Разрешите нам представиться. Я, естественно, Анжу и с нетерпением ждала встречи с моим единственным английским родственником, о котором так долго ничего не знала.
Глядя в глаза Маунтджою, Анжу одарила его
— А это Лаура Суинберн, — сказала Анжу, не давая Лауре возможности представиться самой. — Лаура из Йоркшира, как я полагаю. А это, — она небрежно махнула рукой в сторону Ханичайл, которая стояла понурив голову, — мисс Ханичайл из маленького местечка в штате Техас.
— Здравствуйте, — резким голосом поздоровался лорд Маунтджой с девушками.
Сейчас, когда они все собрались, у него не было ни малейшего представления, о чем говорить с ними. Он уже много лет не разговаривал с молодыми женщинами, а тут еще иностранки. Ему внезапно захотелось, чтобы Софи Маунтджой была рядом. Она была замужем за дальним родственником, тоже убитым на войне, и обещала заботиться о них как наседка, в чем он сильно сомневался. Софи Маунтджой никогда не была матерью, и скорее она будет присматривать за девушками как ястреб. Под ее надзором его девочки не посмеют сделать и шага. Софи вымуштрует их.
Вынув из кармана золотые часы, лорд Маунтджой посмотрел на них.
— Ну ладно, — сказал он, пряча часы обратно. — Мне пора в клуб. Встретимся завтра утром в моей библиотеке ровно в девять. Обсудим ваше будущее.
Он повернулся и ушел, оставив девушек одних в полном недоумении.
Глава 24
На следующее утро без пяти девять лорд Маунтджой расхаживал по клетчатому ковру, заложив руки за спину и то и дело поглядывая на каминные часы. Часы заскрипели, и маленький золотой херувим протрубил в миниатюрный гонг девять раз.
— Опаздывают, — громко сказал лорд Маунтджой. — Черт бы их побрал, я знал, что так и будет. С женщинами всегда так.
В этот момент раздался стук в дверь, и старый лорд рявкнул:
— Войдите!
Шустрая француженка была первой; что-то подсказывало Маунтджою, что именно она будет первой: она не принадлежала к тому типу женщин, которые стоят в хвосте очереди. Затем появилась йоркширская девица, и последней была американка.
— Доброе утро, лорд Маунтджой, — хором выпалили девушки, словно отрепетировав.
— Надеюсь, вы хорошо спали, дедушка, — добавила Анжу, приветливо улыбнувшись.
— О, гм! Спасибо. Да, да… — ответил лорд Маунтджой, немного растерявшись.
Он молча обошел вокруг девушек, критически оглядывая каждую, словно курсантов военного училища в Санд-херсте, а затем подытожил про себя результат. Что он имеет? Одну высокую, нескладную техасскую фермершу с необыкновенно светлыми волосами; одну замкнутую, с ухватками мальчишки лошадницу из Йоркшира и одну француженку в слишком короткой юбке и с кокетливым взглядом. Сердце Маунтджоя екнуло при мысли, каким образом Софи Маунтджой сможет превратить этих девиц в дебютанток. Это казалось ему невозможным.