Наследник 2

Шимохин Дмитрий

— Ну, можно было и не кричать, — с обидой произнес он, протирая глаза.

— Можно, — легко согласился я, — но так веселее было, — усмехнулся я. Подойдя к окну я открыл ставни, солнышко, было уже далеко за полдень.

— Мда, церковную службу проспали, да и боярскую думу. Хотя, может, сегодня и не собирались, — произнес я, припоминая, что, когда мы уходили из-за стола, Дмитрий Иоаннович, Ян, Петр и присоединившиеся к нам Мнишек и Мацей еще продолжали культурное возлияние.

— Ты, Василий, отправь кого, умыться дабы,

да и себя приведи в порядок. Потом сообщи, что я буду нынче у деда ночевать, — сказал, продолжая глядеть в окно.

— А как же? — вскинулся Василий.

— Никто меня там не тронет, а ты к родным сходишь да с батюшкой поговоришь, — махнул я рукой. — Все, иди, на улице возле крыльца встретимся.

Василий поклонился и тут же ушел.

Немного поглядел в окно, и появились служки с водой и чистым кафтаном и рубахой. Они помогли мне умыться и одеться. Честно говоря, было непривычно, но, похоже, я уже начал привыкать к этому.

Идя по дворцу, я заприметил, что в некоторых комнатах сидит охрана из иноземцев или стрельцов.

На улице возле крыльца стояли стрельцы.

— Здравы будьте, стрельцы-молодцы, — не удержался я от того, чтобы завести с ними разговор.

— И ты будь здрав, только не знаю, как тебя величать? — произнес один из них, что был постарше, с черной густой бородой.

— Князь, я Андрей Володимирович Старицкий, — представился, стрельцы тут же переглянулись и отвесили мне поклон.

В руках они держали бердыши, а на спинах их на ремнях висели пищали.

— Здравствуй, князь Андрей Володимирович, — тут же прогудели они.

— Тяжела ли служба? — поинтересовался я.

— Легко идет, царь заботится о нас и не забывает, — тут же ответил другой.

— Дадите пищаль свою поглядеть? — с интересом спросил я.

Стрельцы вновь переглянулись, и старший, пожав плечами, передал бердыш своему коллеге, стянул с себя пищаль и предал мне.

— Не такое и тяжелое, — взвесил я оружие в руке, килограмма три, может, и чуть полегче. — А как вы из них стреляете-то? — глянул я на стрельца.

Он разгладил усы и, выпрямившись, начал рассказывать:

— Ну, сначала фитиль разжигаем, — и он показал на веревку, которая висела у него на боку. — После командуют заряжай, надобно засыпать порох, — стрелец указал на берендейку. — Потом закладываем пулю, за ней пыж и утрамбовываем все, — и ткнул в деревянную палочку, что крепилась к пищали. — После чего командуют «фитиль крепи», а далее кладь и подымаем пищаль, а там и «полку крой», открываем эту заслонку и засыпаем запальный порох. А там уже и «пали», — пояснил мне стрелец.

— Непросто, — удивленно махнул я рукой, возвращая пищаль стрельцу.

— О то ж, незнамо кого к этому делу не подпустят, — горделиво произнес второй и тоже расправил плечи.

— Молодцы, — кивнул я. — Как звать-то? — поинтересовался я.

— Меня Тишка, а его Малынь, — ответил старший.

— А правду

говорят, что вы ляха сначала в помоях искупали, а вчерась его с двух шагов в грудь уложили с пистоля, когда он саблей замахнулся?

— Правда, — кивнул я.

— Вот уж, — пробормотал Малынь и по-иному на меня смотрел.

К этому моменту появился Василий.

— Бывайте, служивые, — махнул я рукой.

— И вам не хворать, Андрей Володимирович, — тут же поклонились стрельцы.

Отойдя от крыльца немного, я спросил у Василия:

— Царю передадут обо мне?

— Почивает царь, я писарю его предал, так что доложат ему, — кивнул Василий.

— Хорошо, веди на стены, тогда посмотреть на Москву желаю, — распорядился я.

На стену поднять удалось без проблем, хотя на лестнице и на самих стенах был караул, но вид на Москву открывался просто чудесный. Я минут тридцать, не меньше, любовался городом, тут и там виделись церквушки, на которых стояли православные кресты.

Налюбовавшись, мы направились в царские конюшни, вот тут уж пришлось напрячься в поисках Черныша, так как коней было не меньше трехсот, что были для царского выезда. Еще больше было в конюшнях за пределами кремля.

Черныш радостно заржал при виде меня и попытался тяпнуть за плечо, но я был готов к такой выходке своего разбойника и легко избежал куся, а после вцепился в его гриву, давая ему возможность побесноваться, а там и наглаживать его начал.

Оседлав Черныша и еще одного коня для Василия, мы направились в поместный приказ, причем в тот, где сидел голова. Так как их было два, один находился на Троицкой площади, а второй, появившийся лет шесть назад, в Занеглименье.

Вот только головы на месте не было, можно было, конечно, поговорить с дьяками, но я решил, что пора и связи заводить и поговорить лично с главой.

Покинув приказ, я направился к деду, Василий же решил меня проводить, а то вдруг ляхи рискнут вновь напасть или еще чего. Хотя я был уверен, что после вчерашнего вряд ли. Да и Москва наверняка вся гудит и перешёптываться.

Проводив меня до деда, Василий с грустным лицом отправился к родичам.

Деда попросил растопить баньку да за Прокопом и Бгданом послать, хотелось посидеть и обсудить все в близкой компании.

Банька быстро подошла, я ушел мыться и, выйдя из нее, встретил задумчивого деда, который караулил меня возле бани.

— К тебе пришли, — прогудел он.

— И кто же такой расторопный? — с интересом просил я. Ведь не прошло и трех часов, как я у деда на подворье появился.

— Князь Воротынский, — хмуро произнес дед.

Глава 13

Глава 13

— О как, — удивленно вырвалось из меня. Совсем не ждал я такого гостя, хотя гостей сегодня вообще не звал, хотелось время провести с дедом и другими близкими, было что обсудить.