Наследник Алвисида (Книга 3)

Легостаев Андрей

– Рыцарь в боевом походе должен быть готов ко всему, - ответил Радхаур. Он думал о другом, что-то весь день не давало ему покоя и он не мог понять что именно.

– В боевом!
– воскликнул Ламорак.
– Так то - в боевом. Всю зиму мы гонялись за саксами да за армией графа Асогрина. Помнишь, в ущелье, вообще на снегу спали и три дня почти ничего не ели? Я хоть слово сказал? Война она и есть война... А здесь? То гуляешь десять дней в каком-либо замке, то неизвестно куда едешь. Меня от дороги уже просто тошнит. Тем более с утра ни замка, ни замшелой деревеньки не видели на пути - вообще ни одной живой души. Кроме драконов. Сэр Таулас говорит, что был здесь когда-то.

Давно, еще до того, как стал отшельником у озера Трех Дев. Так вот, он говорит, что места здесь глухие. Где-то там впереди, у дороги, днем или двумя пути отсюда, как он утверждает, раньше стояла - да и сейчас наверное стоит, часовня. От нее вела единственная дорога в родилище драконов, где живет драконий царь, у которого три головы, причем одна человечья - в центре, левая - как у змеи, а правая - львиная.

– Так эту легенду мы еще в замке много раз слышали, усмехнулся Радхаур.

– Но мы не думали, что окажемся поблизости.

– Ты боишься, Ламорак?
– удивился граф.

– Нет, Уррий, - серьезно ответил король Сегонтиумский, назвав товарища детства мальчишеским именем в знак откровения и доверительности.
– Не боюсь. Хочу определенности. Едем к драконьему царю - я готов. Но я хочу знать об этом. Едем в гостю к какому-либо рыцарю - я хочу, чтобы он нас ждал, либо был извещен о нашем прибытии. Эмрису захотелось посмотреть жизнь, он представляется простым рыцарем... Да много ли он увидел? Все ведь понимают, что простые рыцари с тремя каретами и отрядом в пятьдесят копий не ездят. Хоть бы путь узнал - куда лучше ехать. Ищет невесту - так поинтересуйся, где они есть... Хотя, они везде есть. Какая разница, кто тебе детей рожать будет? Вот, хотя бы в Шлефордорфском королевстве очень милая принцесса. Зачем куда-то еще ехать?

– Ты по дому соскучился?
– вдруг спросил Радхаур.

– Честно говоря - да, - рассмеялся Ламорак.
– Там то же самое - но свое. Что я этих лесов не видел, что ли? У нас такие же. Если бы мы в те страны, о которых Гуул рассказывает, направлялись, то можно и потерпеть, отбивая зад о седло. Или, если точно знать, что где-то поблизости страна драконов и мы едем туда.

– Ты сам себе противоречишь, - усмехнулся друг.

– Ничуть. Мне надоело трястись в седле вот уже который день.

– Иди в карету и отсыпайся, кто тебе мешает?

– Ага, в одной сидит этот толстяк, который скоро в нужник засахаренными орешками ходить будет, в другой - служанки твоей Марьян. Нет уж, увольте. Женщина хороша лишь ночью, терпеть их болтовню и выкрутасы днем я не желаю. Да, - Ламорак вдруг вновь стал серьезен, - давно хотел поговорить с тобой по душам, Уррий, да все случая не выдавалось.

– Я слушаю, Ламорак, говори, - улыбнулся другу граф.

Юный король Сегонтиумский молчал, смотрел вдаль старой разбитой дороги. Снял с пояса флягу, выдернул пробку, понюхал содержимое и поморщился.

– Здесь все не так как дома, - проворчал он.
– Вино кислое, эль светлый...

Радхаур не торопил, хотя даже не догадывался о чем пойдет речь.

Ламорак отхлебнул из фляги и протянул ее другу.

– Уррий, ты любишь Марьян?
– спросил он.

Радхаур придержал коня.

– Зачем ты это спросил?

– Я не задавал тебе раньше таких вопросов, - стараясь не смотреть на друга, произнес Ламорак, - да и сейчас не очень-то хочется. Но ведь я все вижу, мы друзья с детства... Ты любишь Марьян или нет, ответь. Или закончим разговор.

– Я не знаю, - вздохнул Радхаур.
– Наверное, я все-таки умер для любви... Я порой думаю, что никогда и не знал, что это такое. А сейчас не знаю: нужна ли

она мне? Как я любил Лореллу! Мне казалось, что любил. После того, как барон Ансеис сказал мне, что пред настоящей любовью бессильно любое заклятие... Я не знаю, что и думать. Ведь я готов был на все ради Лореллы, я чуть не умер тогда, когда летел этим сиреневатым сгустком в магическом пространстве пробивать стену времени. И она меня любила... Мне так казалось. Но что-то было не так, раз заклятие подействовало... Я не знаю, Ламорак. Я сам все время думаю об этом. Иногда мне кажется, что я люблю Марьян. Ведь она пошла на смерть из-за меня. Иногда кажется, что я ее ненавижу. Когда мы воевали, а она была в замке, мне казалось люблю. А сейчас просто терплю. Но и другого ж пути нет, Ламорак! Нет! Ведь она убьет себя. Я-то, дурак, надеялся, что тот ирландский рыцарь, что любил ее... Но он погиб... Я не знаю как и ответить на твой вопрос, Ламорак. Но почему ты вообще спросил об этом?

– Ты знаешь, что Этвард влюблен в Марьян?
– вместо ответа спросил Ламорак.

– Что?
– Радхаур был искренне удивлен.

Друг вновь протянул ему флягу.

– Только такой слепец как ты мог этого не заметить.

– Да ты бредишь, - неожиданно рассмеялся Радхаур, отглотнул вина и вернул флягу Ламораку.
– С чего ты взял? Этварду просто нравятся ее рассказы и он прислушивается к ее советам. Она действительно очень много знает, я порой даже сам поражаюсь этому.

– Может, поначалу ему нравились только ее рассказы, - не согласился Ламорак, - но сейчас он глаз с нее не сводит. Да проснись же ты, Уррий! Вспомни, как сэр Таулас, когда победил на турнире, отказался выбирать королеву красоты, предоставив это право королю. И кого Этвард выбрал, а? Он даже не раздумывал ни мгновения, не проехал посмотреть других женщин. Он просто подошел и положил корону к ногам Марьян. И кто настоял, чтобы Марьян ехала сейчас с нами? Вспомни, ты же хотел отправить ее в Рэдвэлл или в замок к барону Ансеису. Разве я не прав? Да ты хоть раз присмотрись как Этвард глаз с нее не сводит.

Радхаур неожиданно вспомнил последнюю фразу, произнесенную Этвардом, когда он выходил из кареты.

– Ну, положим ты прав, - сказал Радхаур и протянул руку к фляге.
– Я не знаю, но пусть ты прав. Если Марьян захочет... Знаешь, Ламорак, мне даже очень нравится такой выход.

– Но ты отправил гонцов к ее брату. Ты живешь с ней уже больше года. Мы почти полгода путешествуем и ночи ты проводишь вместе с ней...

– И кто это говорит, тот ли Ламорак которого я знаю? рассмеялся Радхаур.

– Тот самый. Одно дело - ночь в постели, другое - отвечать за нее перед богом.

– Марьян не нашей веры, - вдруг ни с того ни сего сказал Радхаур.
– Она поклоняется своему Хвануну, молится ему каждый день тайком от всех.

– А ты, Радхаур? Ты нашей веры? В церкви ты стоишь, и тебя как будто и нет, одно тело присутствует. И я знаю, почему ты так рвался в Тевтонию - где-то здесь спрятан торс Алвисида. Твоего бога.

– Ты хочешь сказать, что я алголианин?
– искренне рассмеялся Радхаур.

– Служить богу алголиан еще не значит самому быть алголианином, - загадочно ответил друг.

Радхаур вдруг ударил себя по лбу.

– Наконец-то!
– воскликнул он.

– Что наконец-то?
– переспросил Ламорак.

– Я понял, что не давало мне покоя весь день: я слышу зов. Слабый еще, но до частицы Алвисида совсем недалеко.
– Радхаур стал серьезным.
– Я готов пройти сквозь смерть, но я хотел бы знать, хочу я этого сам или мной движет судьба?

– А сам ты хочешь собирать сэра Алана?