Наследник Бури

Гастов Алекс

— Хватит, ты победил!

Замахнувшись, я до боли напрягал руку, сдерживаясь от удара, и Никитин спешно оттащил меня в сторону. Жмурясь от головной боли, я смотрел на поверженного противника и медленными вдохами возвращал себе хладнокровие.

— Поздравляю, Аронов, — Никитин хлопнул меня по плечу. — Достойная победа.

Все, даже те, кто болели за Семёна, шумно поздравляли меня, и только Лев пришибленно молчал, глядя на поверженного противника. Бойся, ублюдок, ты следующий.

К несчастью, я не чувствовал радости победы, её омрачала

жуткая головная боль. Вырубив зудящую Казер-броню, кое как кивая в ответ на поздравления, я проталкивался к раздевалке. Забрать планшет, написать Михайлову. Он поможет найти решение, долго я не выдержу. Возможно сон, или…

— Берегись!

Резкий окрик заставил меня обернуться, и я увидел слабо мерцающую секиру Семёна, на полной скорости летящую мне в голову.

Глава 16

Я пропустил момент, когда Семён поднялся, моя ошибка. Я должен был ждать подвоха, несмотря ни на что. В любом состоянии быть собранным. Мысленный выговор промелькнул в моей голове за долю секунды, и времени думать о спасении не осталось. Я не успею увернуться.

Снова смерть? Тело Фёдора погибнет, но что будет со мной? Я снова усну, теперь на вечно? Или…

Неведомая сила выдернула меня из плена плоти, так же, как в драке с Алёшей. Я видел, как близко лезвие к его… к моему телу, но в изменённом состоянии, скорость полёта казалась совсем незначительной.

Я снова увидел нити, связывающие каждого присутствующего с чем-то далёким отсюда. Застывшую в воздухе секиру тоже связывала нить, и в эту секунду, ко мне пришло понимание.

Сокрушительное родовое оружие Семёна питается эфиром точно также, как сгустки на испытании ветров. Его секира может ранить, наверняка может убить, но это всего лишь сгусток эфира, которому одарённый придал форму.

Я должен повторить фокус, с испытания ветров. Не сопротивляться, а следовать за потоком.

Я послал мысленную команду руке, но через мгновение снова смотрел на мир глазами Фёдора. Я успел коснуться пальцем смертельного лезвия, одновременно вытягивая другую руку в сторону, как сёрфер.

Холод сковал позвоночник, ладони обжигало ледяное касание, а ноготь вытянутого пальца будто вырывали с корнем, но… Дальше моего пальца лезвие не продвинулось. Секира таяла как ледяная фигура, брошенная в солнце, чужой дар проникал в мою кисть, скользил по руке через сердце и высвобождался из пальцев другой руки, ярко-рыжим фонтаном оплавляя дверь раздевалки.

Всё закончилось за доли секунды, оглушительная тишина сменилась шумными выкриками. Лишившись сил, я рухнул на колени.

— …недостойно…держи его…Ассамблея будут судить…

Приглушённые возгласы Никитина и остальных звучали будто за закрытой дверью, и мост с реальностью выстроила сокрушительная головная боль. Тяжестью в плечах, шее, холодным потом мир снова обретал краски.

— Отвали Никитин, у тебя нет права меня судить!

— Зато у него есть!

Дьявольщина, она ждут моего слова. Хотят услышать вердикт человека,

второй раз пережившего покушение Куропатова-младшего. Вот только сейчас, я хотел лишь оказаться подальше отсюда, рядом с кем-нибудь, кто избавит меня от этой боли.

Из последних сил я поднялся, выпрямил ноющие плечи и обернулся. Лев запалил родовой дар, щитом преграждая меня от повторного нападения, а за его массивной фигурой, на полу распластался Семён. Возле его шеи сверкала рапира Никитина.

— Убирайся в бездну, Никитин, погаси дар! — Семён злился, но не двигался с места. Казер-броня погасла, он был беззащитен перед остриём чужого дара.

Медленными вдохами восстанавливая ритм дыхания, я направился в его сторону, покончить с этим. Хлопнул Льва по плечу и одобрительно кивнул.

— Всё в порядке, здоровяк, он больше не нападёт. Да, Семён?

Остановившись над ним, я отслеживал мимику, искал в его взгляде решимость, но она испарилась, осталась только горечь поражения. На долю секунды, мне даже стало его жалко.

— Если ты решишь обвинить его перед Ассамблеей, мы будем свидетелями, — решительно заявил Никитин. — Вершить суд следует по закону.

— Ты правда надеялся меня достать? — язвительно спросил я Семёна, игнорируя Никитина.

— Тебе просто повезло.

— Ну да, ну да… — сев на корточки, я дёрнул большим пальцем за ремень Казер-брони. — И это тоже была просто перестраховка?

— Я не понимаю о чём ты.

— Прекрасно понимаешь. Ещё до боя ты знал, что я лучше тебя, вот только ты не предусмотрел, что я лучше тебя ВО ВСЕМ!

После моего выкрика взволнованный шёпот собравшихся стих. Даже Люда, которая, как я считал, работала вместе с ним, глядела на Семёна с презрением.

— Говори что хочешь, мне плевать. Я ни о чём не жалею!

— Жалеешь, и ещё как. Только что, ты навсегда потерял возможность убить меня, сохранив в безопасности свою шкуру. Слово каждого присутствующего здесь станет гвоздём, забитым в крышку твоего гроба.

Семён стиснул кулаки, сильно нахмурился, пытаясь сохранить зрительный контакт, но всё же сломался, отвёл взгляд. Он сломлен, опозорен, но мне этого уже мало.

— Знаешь, Семён. Спросил бы кто меня пару месяцев назад, я бы сказал, что Куропатов-младший — достойный аристократ, но ты уничтожил свою репутацию. Ты крыса, которая грязно играет и кусает в спину, но даже в этом ты плох. Ты беззубая крыса.

Он молча сопел, глядя в сторону. Желваки играли на скулах, пальцы то и дело складывались в кулак, но тут же обессиленно расцеплялись. И всё же, ещё недостаточно. Он должен понять, что своим позором обязан отцу, а не мне. Кукловоду, вынудившему рисковать.

— Так ты подашь заявление в Ассамблею? — поинтересовался Никитин.

— Нет. Не стану опускаться до возни с беззубой крысой. Ты посмотри, — я пнул Семёна по голени. — Его репутация разбита в щепки. Больше не существует младшего графа Куропатова. В нём не осталось ни силы, ни достоинства. Пустое место. И всё ради чего, Семён?