Наследник чародея. Вот и кончилось лето. Книга вторая
Шрифт:
– Он мне сам весточку послал, - объяснил лесник. – Пословицу помнишь про сороку, которая на хвосте новости приносит? Вот, практически так оно и было.
– Правильно ты сделал, - продолжал он. – Что не взял ни клад, ни мишку не убил. С кладом он тебя испытывал. Отдал бы он тебе его, конечно. Но больше ты в лес бы никогда не зашел. Точнее, зашел бы. Но не вышел. Заплутал бы он тебя, к трясиннику или кикиморе проводил бы. А мишка… Мишка он в лесу последний медведь. Бестолковый и буян еще тот. Еремеич за ним приглядывает, но видишь, случаются накладки.
–
– Тогда бы ты в своем праве был бы, - пожал плечами лесник. – Никаких претензий…
– А так бы претензии были? – съязвил я.
– А так Еремеич мог тебе отомстить, - терпеливо ответил он. – И к нему претензий бы не было.
– А кто к нему бы претензии предъявил бы? – поинтересовался я.
– Разные… - уклонился от ответа лесник. – Мы от темы отошли.
Он улыбнулся.
– Рассказывай давай, зачем пришел?
Я выложил на стол нож.
– Вот. Василь Макарыч, - расскажешь мне про него что-нибудь?
Лесник ощутимо напрягся, встал, наклонился над ножом, рассматривая его, избегая даже касаться.
– Значит, дай мне его, - сказал он. – Из рук в руки. И скажи при этом «Даю на время, добровольно, без всякого умысла».
Он поднял взгляд на меня, пожал плечами и добавил:
– Только так…
Я взял в руки нож, протянул леснику:
– Даю на время добровольно без всякого умысла.
Василий Макарович взял его в руки, покрутил, нацепил на нос очки (я мысленно крякнул от удивления – колдун и в очках!), со всехсторон осмотрел лезвие, спросил:
– Ты не против, если я сниму эту пошлость?
Он щелкнул по наборной рукоятке.
– Я тебе нормальную рукоять поставлю, - добавил он. – Прямо сейчас.
Я согласно кивнул. Это ж здорово! Мне самому эта зэковская ручка не нравилась.
– Ну, тогда пошли.
Он повел меня на улицу. В дворе в сарае (тоже из сруба) Василий Макарович устроил мастерскую. На верстаке он ловко освободил нож от пластмассовых разноцветных дисков, из которых была собрана рукоять. Открыл дверцу стоящего рядом шкафа, и я ахнул от неожиданности и восторга. В шкафу на полках лежали ножи – всякие, от размера с мизинец до здоровых мачете, от узких до широченных. Все ножи были самоделками, кованными, ни одного покупного. Рядом лежали чехлы и ножны для них.
– Можно? – завороженно спросил я, показывая на шкаф. Лесник улыбнулся:
– Смотри. Можешь даже в руки взять. Они не заговорённые.
Я взял в руки один – тот самый, с узким острым лезвием не длиннее мизинца, покрутил в руке, потрогал пальцем остриё – класс! Взял другой, с тяжелый охотничий с широким лезвием… Третий – небольшой, то ли кинжал, то ли охотничий такой…
– Это финка, - пояснил лесник. Поразительно. Он даже не смотрел в мою сторону, занятый моим ножом, а как будто всё видел.
– Ладно, пойдем!
Мой нож обрел новую рукоять – из светлого полированного дерева. Но лесник не спешил
– Откуда он у тебя? – спросил лесник. Я рассказал: про драку, не упоминая, где она произошла, про своё участие, в том числе с использованием заклинания Разума, про визит отца Фоги. Василий Макарович внимательно меня выслушал, не задавая вопросов.
– Ну, я могу тебе сказать, что это нож из заговоренного булата, - сообщил он потом, когда я закончил. – Нож выкован и заговорен ведьмаком, а не колдуном. Видишь разницу?
Он достал с поясных нож свой нож, показал мне. Его клинок выглядел темнее. Я взглянул через призму магии, хмыкнул. Разница была, что говорится, налицо: нож колдуна из черного стал темно-серый, а мой серебристо-зеленый и к тому же светился!
– Понял? – лесник усмехнулся. – Разница в том, что нож ведьмака заговорен иначе. Им можно убить даже нечисть.
– Кого? – не понял я.
– Нечисть! – повторил Василий Макарович. – Домовых, леших, водяника, лесовика, оборотня. Это всё считается нечистью. Есть еще нежить. Это мертвые – вампиры, вурдалаки, упыри, духи… Вот твой нож может убивать нечисть. Даже небольшая рана может вызвать у них достаточно неприятные последствия. Мой клинок, конечно, слабее… - задумчиво закончил он.
Он протянул мне мой нож обратно:
– Возвращаю хозяину добровольно, без всякого умысла!
Я взял нож в руку:
– А это?
Я воткнул нож в ладонь. Лезвие, как и прежде, пронзило ладонь без всякого вреда, вышло наружу. Я выдернул его, показал руку леснику.
– Вот это почему?
Лесник усмехнулся опять:
– Юноша, ты привязал его к себе, стал его хозяином. Он не может причинить тебе вреда. Только тот, кто тебя убьет или победит так, что ты сам признаешь свое поражение, станет новым хозяином клинка.
Он добавил:
– Это обычный заговор на клинок при ковке. Твоему клинку лет триста, не меньше. Выкован из метеоритного железа. Раньше бы сказали – небесного железа, мол, с того, что с неба упало, что боги послали. В сплаве есть значительная доля серебра. Не меньше трети, я полагаю. Еще на нём есть пара заговоров. Один – на отвод глаз, чтобы посторонние нож не видели. Второй не разберу, ведьмачий он, не колдовской. А больше, извини, сказать ничего не могу, я ж не ведьмак всё-таки.
Я сунул нож в ножны. Василий Макарович поднялся:
– Пойдем, покушаем!
Я не отказался.
Борщ со сметаной у лесника оказался изумительным. Я в один миг слопал полную тарелку. Кстати, тарелки Василий Макарович поставил на стол деревянные – то ли специально для меня, то ли всегда из них ел. Но в интерьер они тоже вписывались идеально.
После борща была вареная картошка с маслом и укропом, жареные до хрустящей корочки карасики и морс из лесных ягод.
В общем, через минут сорок, после этого обеда, из-за стола мне выйти было тяжко. Я поблагодарил лесника.