Наследник чародея. Вот и кончилось лето. Книга вторая
Шрифт:
– Не для того красна ягодка росла! – подхватил я.
– Да! – шутливо отозвалась maman и горделиво продемонстрировала мне перстенек на пальце, который я ей подарил. – Представляешь, если я себя плохо чувствую, недомогание какое или просто плохое настроение, камешек тусклый становится, прям стекляшка стекляшкой. А если всё замечательно, вот как сейчас, - она озорно улыбнулась, - смотри!
Изумруд прямо сиял, словно светился изнутри.
– Вот как!
– Да, Тошка, - вспомнила она. – Ты мне так и не сказал, откуда он у тебя.
–
– Да ну тебя! – она обиженно оттолкнула меня. – Я серьезно спрашиваю!
– И я серьезно, - ответил я. – Это правда, ма. Только не говори никому. Ладно?
Maman встала, слегка толкнула меня в плечо и отошла. Непонятно, поверила или нет. Но вопросов больше не задавала.
На остановке автобуса машин стояло немного. Две желтых «Волги» с «шашечками» - такси – да бежевая «Нива» с «колхозными» номерами (почему-то все номера автомашин, закрепленных за сельхозпредприятиями области, оканчивались на «а»).
Я подошел к «Ниве». За рулем сидел толстый краснолицый лысый мужик лет под 50.
– Павел Павлович? – поинтересовался я.
– Да! – он обрадованно открыл свою дверь, попытался выйти. Это, с его комплекцией, удалось ему с третьей попытки. Он протянул мне свою руку с сосискообразными пальцами.
– А вы? Вас как зовут? Антон, да?
– Здравствуйте, Павел Павлович! – я пожал ему руку. – Да, я Антон!
Успел Андрюха и имя моё назвать.
– Едем? – толстяк полез в машину. – Садитесь, пожалуйста, Антон!
– Пал Палыч, секундочку, - попросил я.
– Да, - он снова стал вылезать. Процесс для него на этот раз оказался слишком трудоёмким. Пришлось его спешно прервать.
– Нет, нет! Захватим маму до рынка? – попросил я.
– Да, да, конечно! – толстяк облегченно вздохнул, закидывая ноги обратно, в салон. Я сел сзади, maman рядом на переднее пассажирское сиденье рядом с водителем.
До рынка он нас довёз за 15 минут. Не знаю, как там maman на переднем сиденье, но я сзади чувствовал себя весьма неуютно. Пал Палыч оказался еще тем водителем! Ему бы на ралли выступать. Пару раз на поворотах мне даже показалось, что «Нива» вставала на два колеса.
Выходя у рынка, maman сдержанно поблагодарила и при этом даже не заикалась.
– Если можно, то потише, пожалуйста, - попросил я.
– Хозяин - барин! – жизнерадостно объявил толстяк.
И правда, к его дому он вёл машину относительно не спеша, не превышая скорости в 80 км/ч.
Пал Палыч жил в пятиэтажном кирпичном доме, в районе, засаженном березами и липами. Район не считался каким-то особенным, находился далеко от центра города. Но, тем не менее, оказался очень уютным. Честно говоря, несмотря на то, что я всю жизнь жил в Переславле, родился, можно сказать здесь, в этом районе я был впервые.
– Красиво, да? – поинтересовался Пал Палыч, заметив, как я жадно
– Здорово! – согласился я.
– Здесь тихо, - согласился он. – Спокойно. Подальше туда, - он показал рукой вправо, - парк. Представляете, там грибы даже растут. Здесь целый микрорайон строили чехи по спецпроекту: жилые дома, школы, магазины, парк разбили – всё для работников НИИ «Радуга»… Ладно, идёмте!
НИИ «Радуга» - это было серьезно. Очень серьезно. «Радуга» была крупным оборонным предприятием нашего города, государством в государстве. Сюда на работу было попасть за счастье. Там и магазины свои были на территории со спецснабжением, и зарплаты хорошие, и жильем всех своих сотрудников обеспечивали не так, как везде, и даже путевки давали в санатории на море летом!
– У меня супруга на «Радуге» работает, - сообщил Пал Палыч.
У каждого подъезда размещалась площадка, рассчитанная на парковку пяти машин. Пал Палыч запарковался у первого подъезда, кряхтя и ругаясь, вылез из машины.
Поднимался по лестнице он тоже с трудом. Жил он на втором этаже. На площадке между первым и вторым этажом немного постоял, отдыхая.
– Беда с этим! – он похлопал себя по животу. – И на диете сидел, и хлеба уже совсем не ем, а всё равно! Ну, никак!
Он открыл дверь своим ключом.
– Я всех выгнал до вечера, чтоб не мешались! – пояснил он. – У меня жена и две дочки.
Обстановка в трехкомнатной квартире оказалась еще та. Что сказать? Богато жил Пал Палыч! Но, тем не менее, вся это роскошь – мягкие ковры, темная мебельная стенка в зале, хрустальные люстры – всё было к месту, не резало глаза. Даже расставленные по ранжиру, цвету и алфавиту книги в многочисленных книжных шкафах скорее свидетельствовали о порядке и наличии вкуса у хозяев, нежели свидетельствовали о стремлении к показной роскоши.
Я подошел поближе – книги не просто стояли, а их читали…
– Где у вас можно руки помыть? – я повернулся к Пал Палычу. Он стоял в дверях и наблюдал за мной.
– Сюда!
Ванна была роскошной. Само помещение квадратов в восемь, ослепительно белая ванна метра в два длиной и с метр шириной, непонятный огромный белый бак в углу, зеркало в полстены перед умывальником.
– На заказ из Польши привезли, - сообщил Пал Палы, вставший в дверях.
– Красиво, - сухо сказал я, тщательно напоказ моя руки.
– Мне будет нужен крепкий сладкий черный чай, - объявил я. – И что-нибудь сытно поесть на скорую руку. Вам после процедуры потребуется душ.
– Всё есть! – объявил толстяк. – Чай – заварка свежая. Покушать – всё в холодильнике.
– Пошли! – предложил я.
Процедуру лечения я решил проводить в зале, благо там стояла вполне удобная софа, которую толстяк застелил свежей простыней. Он разделся до трусов, лег пузом вверх. Я начал осмотр.
– Кроме диабета у вас нарушение обмена веществ, - сообщил я. – Вы знаете, наверное.