Наследник для чемпиона
Шрифт:
— И как? Что ты делал? — торопит Диана Борю, когда тот берет паузу, чтобы глотнуть пива.
— А что я должен был делать? Задрал ей юбку и… — взрыв хохота вынуждает его прерваться. Улыбается ведь так смущенно… Я и сама смеюсь. Учитывая внешность и габариты Бори, это выглядит как минимум умилительно. — В общем, пришлось вспоминать все, что я когда-либо слышал и видел по телевизору. Но самое крутое! Эта ба… я извиняюсь, дама… мальца в честь меня Борисом назвала!
— Ну, ты орел! — иронизирует Саня.
— А вообще, —
— А ты? — выпаливает быстрее всех Диана.
— А я что? Не знаю, что с этим делать должен.
— Нет, ты не орел, Балык! Ты тупень, — вновь поддевает друга Саша.
— Ну, а чё?
— Понятно же, что ты ей понравился, — поддакивает Диана. — А как тебе она?
— Да я не знаю… Когда успел? — мнется Боря. — Я ее вообще не запомнил. Ну, лицо точно. Да чё вы ржете? — возмущенно реагирует на новый взрыв хохота. — Кроме того, у нее же ребенок. Зачем мне эти проблемы?
В этот момент мне отчего-то становится неприятно. Обидно и за девушку, и за ее малыша.
Снова смотрю на Тихомирова, и в груди кислород стопорится. Интересно, он того же мнения? Ребенок — это проблема? Возможно, все мужчины так думают. Хотя нет, вот Костя другой…
— Да какие проблемы, олух? — выказывает противоположную позицию Саня. Знаю, что тон задает несерьезный. Нравится ему подтрунивать над Борей. И все же мысленно горячо его благодарю за то, что сама высказать не могу. — Почти твой же! Имя — твое, святой дух — твой… Осталось только фамилию бахнуть!
— Пошел ты! — бубнит Борис и тут же ухмыляется. От уха до уха. — Но на фотках, я так полистал, клевая дамочка. Прям такая… Ну такая… Прям ух… — уводя взгляд в крышу террасы, старательно подбирает слова. Все разом замолкают и, поджимая губы, ждут, что же он выдаст. — Сочная, знаете, такая… — очевидно, что описания даются Боре с большим трудом. И вдруг его как будто осеняет. Выкрикивая, тычет в меня пальцем: — Во, как наша Птичка! — Я под прицелом всеобщего внимания замираю, будто меня взаправду расстреливать собираются. — Сись… Я извиняюсь, грудь, конечно! Талия, бедра и жо… В общем, ого-ого какая фифа!
И не провалишься ведь под землю. Жизнь не дает таких поблажек. Более того, глядя на Тихомирова, ставлю себя в еще более неловкое положение. Не происходи все на его глазах, я бы еще смогла выдавить из себя усмешку. Но при нем капитально смущаюсь.
Особенно когда Тимур резко одергивает Бориса.
— Балык, — одно слово, но слышится в нем агрессия и даже ярость.
Напрягаются все, включая несчастного Борю.
— Ну… Соррян, — бросает на меня короткий взгляд. На самом деле будто и смотреть больше не решается. — Ничего дурного не имел в виду.
— Надо в следующий раз пригласить Ингу, — старается разрядить обстановку Диана, пока все молчат. — Она холостая! Я интересовалась.
— А Полина, что, не холостая? — недоумевает Борис.
— Боже, Балык, — вздыхает Диана и прячет лицо в ладонях.
— Чё ж ты такой тугой? — качает головой Саша.
Все остальные тихо, будто осторожничая, посмеиваются. Одна я не понимаю их реакции. Неужели они знают про Костю?
— Ладно, уже поздно, — спешу в свою очередь замять нелепый инцидент. — Мише пора спать, — поднимаюсь.
— Но я совсем не устал, мамочка! — протестует малыш. Это при том, что последние минут двадцать только и делал, что зевал. — Давай еще посидим. Ну, пожалуйста!
— Нет, медвежонок. Пора.
Благо больше сын не спорит. Расстроенно склонив голову, выходит из-за стола. Уже собираюсь взять его на руки, как он вдруг вскидывает взгляд и выпаливает, прорезая возникшую тишину звонким голоском:
— Тогда пусть меня Тимур отнесет!
— Нет… — выдыхаю и замолкаю. В поисках аргументов машинально смотрю на Тихомирова. — Нельзя, — все, что, в конце концов, придумываю.
— Почему нельзя? Тогда я буду сидеть тут! У меня болят ноги, — исхитряется малыш.
— Давай, — тяну к нему руки. — Я тебя отнесу.
— Нет, — выкрикивает и отбегает.
Огибая стол, несется прямиком к Тимуру.
С замиранием в сердце наблюдаю, как Миша останавливается перед ним. Молча заглядывает в глаза. Не знаю, что за обмен между ними происходит, но Тихомиров так же молча встает и подхватывает малыша на руки.
У меня в груди что-то обрывается — больно, горячо и остро.
Какое-то время отец с сыном смотрят друг другу в лицо, и я вдруг замечаю, насколько они похожи.
Господи… Только слепец этого не заметит.
Кажется, вот-вот кто-то из присутствующих бросит это замечание в воздух, и произойдет взрыв.
Дышать не могу, пока Миша обнимает Тимура за шею и, приникая к плечу, закрывает глаза. Хвала Богу, тот начинает двигаться, иначе я попросту бы задохнулась. На автомате желаю ребятам доброй ночи и спешу за Тихомировым.
Сердце продолжает трещать и натужно пульсировать, пока поднимаемся на второй этаж и доходим до двери комнаты.
— Уложи меня в кровать, — требует дальше сын. — Я уже чистый.
И Тимур шагает в мою спальню.
19
Птичка
Тимур опускает Мишу на кровать и застывает рядом, с каким-то новым для себя интересом изучая его личико. И вновь я чувствую, как внутри меня разрастается тревога.
— Посидишь, пока я не усну?
— Миша, — пристыжаю сына шепотом. И тотчас даю Тихомирову вольную: — Ты не обязан.