Наследник Древних
Шрифт:
— А — а-а — а! — запахло паленой кожей, вожак наемников застонал и открыл глаза, а затем встряхнул головой и посмотрел на меня.
— Узнаешь? — я задал ему вопрос.
— Да — а… — выдавил он из себя.
— Поговорим?
Он по привычке попытался схватиться за оружие, но ремня с кинжалом не было, и Савар, оглянувшись, мотнул головой:
— Можно и поговорить.
— Зачем ты и твои парни по нашему следу пошли — не спрашиваю. Тут все ясно и понятно. Лучше другое скажи. Что ты можешь дать за свою никчемную жизнь?
Отпускать Савара я не собирался. Больше месяца
Вожак еще раз посмотрел на стоянку, которая была усеяна трупами его людей, и сказал:
— У меня золото есть… В схроне… Пятнадцать миль отсюда… Холмик возле Броньего брода… Там дуб приметный, схрон с южной стороны… Мой резерв на черный день…
— Сколько там?
— Двадцать пять альго.
— Мало.
— Побойся богов! Это неплохие деньги!
«По меркам нищего севера, может и приличные. А для меня немного».
— Повторяю — этого мало.
— Еще могу информацией поделиться.
— Давай.
— Несколько дней назад к горе Аширон ушла партия рудознатцев. Гномы и люди.
— И что они ищут?
— Старую рудную шахту… Медную…
— А мне-то с этого что?
— Добыча… На них можно напасть…
— Не мое. Что еще скажешь?
— У Андрона Байхорно младшая дочь сбежала… С любовником… И я догадываюсь, где они…
— Так говори. Чего тянешь?
— А ты поклянись, что отпустишь меня… Это информация дорого стоит…
— Не торгуйся.
Он помедлил и решил не спорить:
— В пещерах Айдино. Они там, больше негде.
— Ладно. Продолжай.
— Возле Северного тракта, на повороте в поселение Хасын, вампира видели… Теперь местные жители охотника ищут… Денег немало сулят… Ты бы смог…
— Не мое это. Еще говори.
— В Синем логе, в ельнике, кто-то хижину поставил… Говорят, будто это беглый целитель из Ченстроя… Вот если бы его в плен взять, можно было бы озолотиться… Ценный человечище…
— Еще.
— Я больше ничего не знаю… Верь мне, парень!
— Ага, — я встал. — Верю.
При этом повернулся к пленнику спиной и размял затекшие плечи. Поза самая расслабленная и беззащитная. Практически идеальная жертва, и Савар Рубака не выдержал. Он попытался наброситься на меня, но я был начеку и обернулся к нему с кинжалом в руках.
— Ах — рр — р!!! — закряхтел наемники, напоровшись на сталь, и я отбросил его от себя.
— Обман — щи — к! — прорычал он, зажимая рану на груди.
— Да уж, Савар, а ты прямо кристальной честности человек.
Вожак попытался сказать еще что-то, возможно, хотел меня проклясть, но не смог. Забулькав ртом, он несколько раз, загребая землю, сильно дернулся и затих.
— Вот и все, — вытирая клинок, сказал я, и отправился помогать Юссиру и Наймару.
Работа спорилась. За пару часов собрали добычу, рассортировали и погрузили на лошадей. Денег немного, примерно сорок альго серебром и медью. Зато оружия много: шестнадцать мечей, две сабли, два шестопера, двенадцать дротиков, семь топоров, три старых арбалета
Итак, мы собрались, скинули трупы в ближайший овраг, на потребу хищникам, и на рассвете были готовы отправиться обратно к повозкам. Однако появился Вольгаст, который уже успел обернуться в человека и был одет.
— Как успехи!? — окликнул я оборотня.
— Нормально, — он улыбнулся. — Беглецов догнали. Что с них сняли, я у тропинки бросил, мимо не пройдем.
— Как сам, развлекся?
— Да, немного размялся.
— А волки твои?
— Для них охота с вожаком счастье, — он наклонился ко мне и прошептал: — За нами еще один хвост.
— Опять наемники?
— Нет. Следопыт, который к тебе на постоялом дворе с Серпаком подходил.
— Ойген?
— Он самый.
— Следопыт один?
— Да.
— Тебя не заметил?
— Нет.
— Далеко он?
— Две мили. Через полтора часа будет здесь.
Вольгаст замолчал, а я подумал и принял решение:
— Вы ступайте, а я пока останусь. Присмотрю за следопытом.
— Я с тобой, — сказал, как отрезал, оборотень. — Возможно, его придется убрать. Нам бояться особо нечего, но если он глазастый, то может лишнее заметить.
— Согласен, — я махнул рукой и посмотрел на заросли терновника неподалеку от стоянки. — Там спрячемся.
Мой телохранитель кинул взгляд на колючий кустарник и кивнул:
— Пойдет.
Ойген остановился. Зоркие глаза следопыта обшарили покрытую низкорослым кустарником холмистую равнину, и он присел. Опытный охотник заметил, что вороны и горные грифы слетаются в одно место. Значит, падальщики почуяли поживу, а это верная примета, что рядом пролилась кровь и есть мертвечина. Скорее всего, убиты люди, поскольку северянин шел по следам самоуверенных переселенцев с юга и наемников Савара Рубаки.
Следопыт вобрал носом воздух, но ничего не почуял. Легкий ветерок сносил запахи в сторону. И, досадливо поморщившись, Ойген поудобнее пристроил заплечный мешок, проверил, как выходит из ножен оружие, а затем, пригибаясь и петляя между кустами, мягким шагом направился к точке сбора падальщиков.
Он был осторожен и двигался не торопясь. Сначала обошел опасное место стороной, проверился и только после этого, раздвинув кусты, подполз к небольшому распадку.
Белобрысая патлатая голова следопыта показалась из колючек. Его внимательный взгляд обшарил разоренную стоянку наемной ватаги, задержался на трупах и Ойген многих узнал. Наполовину раздетый Савар Рубака, вожак отряда, находился от следопыта всего в нескольких метрах. В его груди зияла покрытая запекшейся кровью рана, а на голове лихого наемника, выклевывая мертвецу глаза, сидел крупный черный ворон. Невдалеке от главаря, раскинув руки, лежало тело его помощника, толстого Тояра из Биргмена, которому разорвали горло, и сделал это не человек, а хищный зверь. А дальше валялись остальные наемники.