Наследник фортуны 2
Шрифт:
— Вижу. Пошли отседова, — согласился маг и сделал шаг вперёд, дабы лучше рассмотреть труп трусоватого бандита. — Он мёртв?
— Угу. Он уже в Аду выбирает на каком масле его жарить будут, — мрачно произнёс я, прошёл несколько метров, схватил Рыжика за плечо и потащил за собой по лестнице. — Они все мертвы. Все четверо. Загнали меня в ловушку и хотели то ли просто ограбить, то ли ограбить и убить. Ты их знаешь?
— Нет, — поспешно ответил парень, быстро шагая рядом со мной по скрипящим ступеням. Его лицо терялось во мраке, посему я не мог рассмотреть царящих на нём
— А как ты меня отыскал, Макс?
— Дык знакомцы мне донесли, что какой-то франт разыскивает меня. Я так рассудил, что это разозлённый брат чей-то свидеться со мной желает или жених рогатый. Ну, думаю, дай гляну на него. А тут ты.
— Я по поводу Ядвиги Робертовны. Меж нами ничего нет. Богом клянусь. Она затащила меня в тот чулан, поскольку хотела поговорить о дуэли с Морозовым. Ей ведь стало известно, что он лгал тогда в ресторации.
— Не привираешь? — с надеждой выдохнул парень, вместе со мной выйдя из вонючего подъезда на свежий воздух.
— Вот те крест. Не милуемся мы тишком, — неумело перекрестился я, заметив с пяток местных жителей, кои с опаской поглядывали на дом с рухнувшим перекрытием. Я тут же рефлекторно отвернулся, дабы никто не увидел моего лица.
— Да не скрывайся ты, — повеселевшим голосом сказал Кондратьев. — Никто не донесёт на тебя в полицию, даже када найдут те трупы. Они сами виноваты. А ежели и донесут, то никто не станет расследовать смерть этих простолюдинов. Всё спишут на обвал. Они же не дворяне или купчики какие, дабы ради них что-то делать.
Под конец речи в глазах парня вспыхнула горечь, а между бровей пролегла глубокая складка.
— Убедил, но лучше пошли поскорее отсюда, — проговорил я и быстрым шагом двинулся к дороге.
Рыжик поспешил за мной, едва слышно бормоча под нос:
— Небо упало и разлетелось. Трупы в пыли и крови. А холод и мрак… нет, надо по-другому…
Я усмехнулся и следом чертыхнулся, не обнаружив возле тополей таксомотор. Водитель уехал, хотя полчаса ещё не прошли. Вот гад! И как мне теперь свалить отсюда? Придётся спросить у замолчавшего Кондратьева, в задумчивости покусывающего нижнюю губу.
— Максим, здесь можно поймать извозчика?
— А? — дёрнул он головой, словно от пощёчины. — Чего? Прими извинения, я задумался и пропустил мимо ушей твои слова.
— Извозчики тут бывают?
— А как же? Бывают, но не шибко часто. Хорошо бы дойти до Глинной. Там они много чаще попадаются.
— Ну так пошли, только я руки помою, а то чешутся уже.
Рукомойника, конечно, среди улицы не оказалась, так что я воспользовался протоптанной местными тропкой, коя спускалась по крутому склону к речушке. Надеюсь, в этой воде не водится какая-нибудь приставучая болезнь.
Я опустил в реку кисти рук и сразу же почувствовал холод, вцепившийся в ободранную кожу. Аж защипало, м-м-м… но ничего, перетерплю. Закусил губу и принялся осторожно смывать смесь из пота, пыли и крови, которая до сих пор струилась из мелких царапин и порезов. Кровь не торопилась растворяться в медленнотекущей воде, из-за чего на поверхности
Я сглотнул вязкую слюну, резко выпрямился и стал быстро взбираться по склону к Кондратьеву, задумчиво пинающему ободранными штиблетами камешек. Надо скорее действовать, а не надеяться на авось.
— Максим, мы успеем сегодня же попасть к цыганке? — торопливо спросил я, подлетев к вздрогнувшему парню.
Тот посмотрел на затянувшееся лохматыми тучами небо, глянул на покосившиеся крыши домов, за коими скрылось солнце, а затем промычал:
— Поздновато уже. Мой знакомец может и от ворот поворот дать. А ты чего так шибко желаешь её видеть? Вон и сбледнул чего-то.
Сбледнешь тут. Я же свято верил в то, что у меня больше времени, а теперь хрен его знает… Может, вот-вот сердце прихватит — и отброшу я копыта прямо на берегу ссаной речушки.
— Поехали, Максим. Попробуем прорваться к цыганке. Я оплачу дорогу.
— Поехали, ежели тебе так угодно, — проговорил парень, чуть удивившись моему напору.
Он энергичной походкой двинулся по улице, а я пошёл рядом с ним, глядя под ноги. Не хватало ещё навернуться в быстро сгущающихся чернильных сумерках, с которыми не воевали уличные фонари, поскольку их здесь тупо не было. С тьмой боролись лишь дешёвые свечи да старенькие керосинки, горящие за мутными оконными стёклами.
Немногочисленные прохожие в темноте казались призраками и заставляли меня подозрительно коситься в их сторону. А ну как снова попробуют грабануть? Но — нет. Мы с невозмутимым Кондратьевым шли всё дальше, а приключения обходили нас стороной. Я только раз судорожно вздрогнул, когда из кустов с пронзительным воплем выскочила ободранная кошка, за которой с лаем погналась худая, как велосипед, дворняга. Они скрылись между похорошевшими домами, а я унял колотящееся сердце и глянул вперёд. Там наконец-то показались одинокие фонари. Видать, скоро Глинная. И я оказался прав.
Рыжик прошёл ещё немного, покосился на круто вильнувшую в сторону речку и сказал:
— Всё, тут уже можно сбавить шаг. Обычно извозчики к той питейной подъезжают.
Я глянул туда, куда указывал парень и увидел распахнутую дверь, над коей красовалась покрытая налётом ржавчины вывеска. Все буквы давно стёрлись, но она продолжала висеть, жалобно поскрипывая под лёгкими порывами прохладного ветерка. Из заведения доносились грубые голоса и звон посуды, а около крыльца свернувшись калачиком храпел бородач в порванном сюртуке. Он даже не проснулся, когда к питейной подкатила пролётка, выпустившая парочку подвыпивших мужиков. Мы заняли их место, после чего Кондратьев назвал адрес тюрьмы.