Наследник Хаоса

Некрасов Николай Алексеевич

Друг ничего не ответил, лишь кивнул.

Адан Мун снял с шеи медальон на массивной цепи и протянул товарищу.

— Сохрани это, сколько сможешь. А потом передай тем, кто будет хранить его за тебя. Медальон не должен попасть в плохие руки. И должен быть передан моему прямому потомку, когда Хаос опять начнёт разъедать ткань мироздания. Медальон не панацея, но отличный концентратор энергии. Он не помешает наследнику.

«Наследнику? Прямому потомку? — не понял я. — Ни Алан, ни я сам в своём естестве не

мог быть прямым потомком Великого Воина».

— А ты? Разве он не пригодится тебе самому?

— Там, куда я иду, он будет не нужен.

Фигура, которую я в самом начале заметил вдалеке, уже почти приблизилась к нам. Это была девушка, с ярко-розовыми щеками, горящими глазами и лучезарной улыбкой. Её рыжая коса растрепалась, но всё равно изящно лежала на плече. Белые мухи, подобно снежинкам, оттеняли огненный цвет её волос.

В ладонях она несла что-то маленькое, и по все видимости неживое, но при этом делала это очень аккуратно, боясь уронить или… сломать?

— Эва? Что это?

— Это для тебя! — радостно пояснила она. — И для твоего преемника. Если он захочет вернуться к истокам, то сможет найти это место.

Она подошла ближе и села, упершись коленями в тёплую землю. В руках была горстка земли, из которой пробивался маленький зелёный стебель.

— Оно не приживётся, тут же всё выжжено, — подметил друг, разводя руками. — Мы посреди пепелища.

— Именно поэтому его нужно посадить здесь, — восторженно возразила девушка. — Здесь ему самое место. Ты же мне поможешь?

Вместо ответа Адан Мун тоже опустился на колено и провёл рукой над землёй, будто прощупывая её, определяя, насколько всё плохо. Девушка сделала выемку, погружая в неё горстку земли.

— В последний раз воспользуюсь им… — и Адан протянул руку за медальоном, который ему тут же вернули.

Такого я не видел никогда в своей жизни. И хоть всякое повидал, наблюдая за Героями, да и за собой в целом, но такое наблюдал в первый раз. Медальон, приложенный к земле, начал пульсировать. Земля под ногами задрожала, отчего все неловко поёжились. Но в вибрациях, издаваемых артефактом, не было ничего страшного. Это было естественно и первозданно.

Даже при перемещении между мирами я не видел такой красоты. Я как будто заглянул в изнанку кода, из которого состоит всё сущее. Частицы и волны, макромир и микромир, правила и исключения, энергия и материя… водоворот цвета и звуков, ранее не воспринимаемых телом. Я будто провалился сквозь текстуры, находясь при этом в их основной массе.

У меня спёрло дыхание, перекрутило все внутренности, меня сжало и разорвало на множество частиц, а затем собрало вновь. И когда всё закончилось, я увидел, как преобразилось поле, на котором мы стояли. Не всё, а лишь небольшой его кусок радиусом в пару метров. Но этого было достаточно.

Великий Воин накрыл руку

девушки, которую та держала над отростком, и легонько сжал.

— Если бы я мог точно так же сделать по отношению к тем, кого мы потеряли… — посетовал Адан Мун, но девушка тут же приложила палец к его губам.

— Не позволяй этим мыслям разъедать сердце. Ты же знаешь, что Хаос поглотит целиком, если попытаешься. Ты обновил этот участок земли, на котором появится новая жизнь, но ты не можешь властвовать над самой жизнью.

— Знаю, — он поцеловал её руку. — Жизнь нельзя вернуть, её можно только создать…

«Древо жизни и смерти», — подумал я.

Вот почему оно так названо. Мёртвую землю вернули к жизни ради одного маленького ростка, из которого потом вырастет самое крепкое и могучее дерево.

Маленький ножик, снятый с пояса, промелькнул в руке воина. Он надрезал ладонь и сжал её над отростком. Алые капли упали на зелёный стебель и в землю.

— Последняя жертва, — произнёс он и поднялся, помогая встать девушке.

— Ещё нет, — не согласилась она, и он усмехнулся.

— Пора?

— Пора, — подтвердила Эва.

Прощание вышло коротким и почти без слов. Крепкие объятья, пара напутственных слов, медальон, переданный повторно. И взмах порезанной руки, прорезавшей пространство.

Разлом получился небольшим, но очень красочным. Все аномалии имели особенности. Червоточины пульсировали и пели, разломы — сияли в зависимости от мира, к которому относились. Иногда это были оттенки одного цвета, иногда разных. Этот перепиливался всеми цветами радуги.

Мне самому захотелось нырнуть в него, и я даже дёрнулся в его сторону, но тут же осёкся.

Адан Мун повернул голову и посмотрел прямо мне в глаза.

Я почувствовал, как по моему незримому телу бегут мурашки. Как он мог увидеть меня? Меня же нет здесь. Я лишь смотрю фильм. С полным погружением, как в виар-очках. Но я лишь наблюдатель, не участник. Меня тут нет.

Однако он меня видел. Рассмотрел, обвёл взглядом. Ничего не сказал. Едва заметно усмехнулся. По-доброму, по-отечески. И перевёл взгляд на девушку, которая ничего не подозревала.

Они вошли в разлом, держась за руки. Бесстрашные и решительные. Оставляя позади родной мир навсегда.

Всё ещё не пребывая в состоянии лёгкого шока, наконец, осознал, что Адан Мун ушёл не один. Об этом не было сказано ни в одном предании, ни в одной легенде. Видимо, его друг сдержал слово. Передал медальон, передал наставление, но без лишних деталей.

Разлом затянулся. А земля, на которой оставались следы двух ушедших Героев, пока ещё хранила память случившемся. И ветер не развеивал следы. Он просто припорошил их пеплом с тех участков поля, которые Великому Воину не под силу было восстановить даже с медальоном.