Наследник пепла. Книга I

Дубов Дмитрий

Я с любовью и благоговением взглянул на эту улыбчивую женщину в сарафане с огненно-рыжей косой и медовыми глазами и лишь губами прошептал:

«Спасибо, мама! Ты всё же нас спасла, хоть сама и не знаешь этого».

— Что ты сказал, Витюш? — спросила меня мать уже из комнаты. — Не знаешь, сколько билеты стоят? Сколько денег брать?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Вряд ли дёшево. Давай посыльного отправим.

Мне в голову пришла мысль, что пора бы озаботиться своими финансами. Правда, пока я понятия не имел, как можно заработать, одновременно

учась в академии. Но это ничего. Главное, озаботиться, поставить себе цель и искать способы её достигнуть.

* * *

Мы успели вовремя. Минут за тридцать до третьего звонка. Давали малознакомую мне классику «Восхождение Примарха». Но сейчас сама пьеса интересовала меня меньше всего.

Я озирался по сторонам, но среди множества блистающих драгоценностями и улыбками господ никак не мог отыскать взглядом Тагая. Тогда я повернулся к матери.

Отметив, что она смотрит на всех, как коршун с вершины горы на добычу, поёжился, но всё же решил узнать, где находится интересующая меня сторона.

— Мам, — негромко проговорил я, склонившись к её уху, — ты случайно не знаешь, где может сидеть некто Зорич?

— Зорич-то? — маман криво усмехнулась и показала на правую сторону балконов. — Вот там, видишь? Рядом с императорской, но чуть ниже.

— Как же тут великолепно! — сестра сбила меня своим возгласом, хотя мне показалось, что я увидел в толпе Тагая. — Тут всё такое красивое!

Как же я отвык от этих подростковых восхищений. После слова «великолепно» в последние пятнадцать лет моей жизни обычно шли слова: «поджарил задницу вон тому громадному демону».

Я собрался с мыслями и глянул туда, куда показывала Горислава. И сразу же увидел знакомое лицо. Вот только не Тагая, а девицы, которая сегодня тоже проходила тесты. И вошла в финальный список из тридцати фамилий.

— Ого, — ухмыльнулся я, — знакомые всё лица.

— Ты кого имеешь в виду? — мать сразу напряглась, словно кто-то угрожал её детям и посмотрела туда же, куда и я.

— Девушка из ложи Зоричей, — пояснил я, слегка взмахнув рукой. — Можно сказать, ходили сегодня в одной упряжке. Тесты сдавали. Хотя её в этих париках и кринолинах не узнать практически.

— Да ты что?! — изумилась маман. — А я считала, что наша восторженная — исключение и все знатные девушки распределены по институтам благородных девиц. Вроде даже указ нашей всеми обожаемой императрицы был, — в её голосе ясно читался сарказм.

— Нет, почему же? — я пожал плечами, продолжая высматривать Тагая. — У нас сегодня их было человек двадцать из двухсот претендентов, и несколько даже прошло. Вот та, что сидит, точно дошла до финала.

— Это дочь Зорича, если не ошибаюсь, — мама нахмурилась, затем серьёзно посмотрела на меня. — Если ещё и ты начнёшь про женитьбу думать, я вообще рехнусь с вами!

— Нет, мам, — я едва сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. — Поверь, мне пока не до этого!

— Смотри у меня! — и она погрозила пальцем, но я видел, как разгладились морщинки на её лице. Она мне поверила.

Свет

погас прежде, чем я смог найти глазами того, кого искал. Но на время я даже забыл, зачем вообще пришёл в театр. Настолько меня захватил сюжет пьесы. Там молодой человек очутился в непривычном для него мире посреди нетривиальных проблем и принялся их лихо решать.

И только к концу второго акта я заметил, что в ложе Зоричей творится явно что-то из ряда вон выходящее. У меня засосало под ложечкой. Не хватало ещё опоздать, отвлёкшись на историю.

Тем временем на ложу начали оглядываться с ближайших мест. За занавесями слышались голоса, звучащие на повышенных тонах.

— Сейчас вернусь, — сказал я, склонившись к матери, и неловко улыбнулся, мол, по нужде.

А сам, пригнувшись, быстро двинулся к месту, где разворачивались гораздо более важные события, чем на сцене.

Пришлось выйти из зала и подняться на второй этаж к выходам для высокопоставленных в прямом и в переносном смыслах лиц.

— Если ты сейчас же не скажешь, куда дел украшение, — расслышал я рычащий голос, когда подошёл к ложе вплотную, — я вызову начальника Тайного сыска! Он через ложу от нашей сидит!

Я сменил позицию, чтобы видеть происходящее в самой ложе. И то, что увидел, мне совсем не понравилось. Два здоровенных громилы, очевидно, телохранители Зоричей, держали Тагая за ноги вниз головой и в буквальном смысле пытались из него что-то вытрясти.

Но испугало меня не это. Данная картина была бы даже забавна в определённых обстоятельствах. А вот то, что делал сам Добромыслов, заставляло покрыться холодной испариной.

Он щёлкал пальцами правой руки, ударяя большим пальцем о средний. Причём, щелчки эти были абсолютно выверены по ритму. Они звучали, словно метроном.

Спокойствие окружающих поражало. Это для них звуки, издаваемые висящим вверх ногами парнем, ничего не значили.

Я же отлично знал, что это его характерный жест перед срывом и сильнейшим ментальным ударом. И знал, что за этим последует. Горячая яичница из мозгов всех в радиусе десяти-пятнадцати метров.

Глава 9

Рванув с места так, словно от этого зависела моя жизнь, я плечом растолкал амбалов из охраны Зоричей. Те, получив удар в спину, от неожиданности расступились, пропуская меня внутрь. Следующим же движением я зажал в кулак руку Тагая, остановив метроном.

Вторую руку я выставил вперёд, призывая остановиться всех, кто находился на данный момент в ложе. Причём, больше всех истерила сейчас девушка, проходившая с нами тестирование в академию.

— Стойте! — рявкнул я, словно опять командовал каторжниками в очередной вылазке. — Остановитесь! Что происходит?!

— Он!.. Он!.. — девица указывала на висящего вверх тормашками Тагая, но никак не могла продолжить фразу, зациклившись на одном слове.

Боковым зрением я глянул на Добромыслова, и в глазах у того горело: «Ты!..». Ну, тоже мне, фестиваль местоимений.