Наследник подземного мира

Печёрин Тимофей

— Триединство, — отчеканил он, — «один народ», «один властитель», «один мир». Девиз Меззара, при жизни бывшего великим завоевателем. Он почти захватил весь наш мир… или, как говорят некоторые летописцы, объединил. Ха! Хорошенькое же единство, если оно не пережило своего отца. Кроме того, Меззар пробовал вторгнуться и в Поднебесный Мир. Благо, в ту пору он еще не знал техники. А колдовство не жаловал в принципе. Не знаю уж, как тамошним людям запомнилась эта попытка… но, слава Всекорню, она не удалась.

—

Да и почти не запомнилось ничего, — добавил Олег, — разве что косвенно. В виде охоты на ведьм. Или эпидемий, которые эти ведьмы вроде как вызывали. Только не понял, при чем тут меч. Или… этот Меззар в него после смерти вселился? Обессмертил себя таким способом? И теперь вот пытается вернуться… через меня?

Ар Халлас хмыкнул.

— Есть такая легенда, припоминаю. Только смысла в ней, как мяса в вашей Поднебесной колбасе. Приходилось как-то пробовать… А по себе вот что скажу: вселиться в неодушевленные предметы по собственной воле невозможно. Да и желание такое вряд ли у кого возникнет. Не у меня точно.

Самого-то меня та колдовская стерва некоторое время в мире живых держала. К моей же собственной башке привязав. А когда наконец-то освободила… да-да, именно так. Когда она освободила меня, сюда спровадив, я был только рад.

— А что тогда? Если Меззар не вселился? — не понял Олег.

— А тогда… смею предположить, это меч вселился в Меззара, — кастелян ухмыльнулся, как показалось, снисходительно, — вернее, он изначально обладал собственной душой… и не обязательно человеческой. Какой-нибудь колдун постарался. Эта душа и подчинила себе Меззара, превратив доблестного воителя в безумца, одержимого мировым господством. И сейчас вот пытается подчинить вас, Алгар, сын Ашсара.

— Постараюсь этого не допустить, — произнес Замшелов решительно. Однако меча дотронулся уже с опаской. Словно тот был раскален или отравлен.

С надеждой Олег посмотрел на ара Халласа. Но во взгляде его увидел лишь тревогу напополам с усталостью.

— А успеете ли? — молвил кастелян со скепсисом, — это ведь не вдруг случится. Просто сперва коварный дух меча будет помогать вам… а потом вы сами не заметите, как начнете помогать ему. Действовать в его интересах, думая, что поступаете по собственной воле.

— И что же? — Замшелов насупился с какой-то детской обидой, — выходит, зря я за ним побежал? Да еще в такое место? Может, лучше оставить его здесь?

— Не заставляйте меня признать, — отвечал ар Халлас, — что я ошибся в вас в третий раз. Броситься за верным клинком на самое Дно — это поступок, достойный великого воина. Хоть, возможно, и не совсем разумный. Не будь этого меча, вы бы до сих пор гнули спину на руднике. Не помышляя ни о каком престоле. Разве не так? Предел ваших мечтаний не простирался бы дальше пайка повкуснее и сведения счетов с другими каторжанами.

—

Ну блин! — не выдержав, ругнулся Олег, — тогда что мне делать? Помогите! Подскажите, раз такой умный. А лучше… может, пойдем вместе? Вы опытный воин…

— А вы — не будьте ребенком, — кастелян горько усмехнулся, — я же мертвый, разве забыли? Я не могу покинуть Дно, потому что мне некуда возвращаться. Эта роскошь доступна лишь вам. И то до поры до времени. Мы же, мертвые, живым не помощники. Можем только рассказать, что знали при жизни. Пару дурацких советов дать. Да порцию бреда под видом откровений. И все!

Помолчав немного, ар Халлас продолжил — уже немного мягче:

— Собственно, советов у меня для вас два. Сами решайте, насколько они дурацкие. Вот первый из них. Всегда помните, что нужно именно вам. Хоть Алгару, сыну Ашсара, хоть Олегу Васильевичу Замшелову. Не позволяйте никому и ничему заставить вас поступиться этим. Ни чести надуманной, ни так называемому долгу, ни жажде мести… ни прихотям старого неудачника. Мертвого к тому же. Как только почувствуете, что действуете не в своих интересах — знайте: это меч подчиняет вас себе. И сразу сходите с этого пути.

— Благодарю, — отвечал Олег, — а как насчет второго совета?

— Он еще проще. Поспешите отсюда убраться. Пока лестница не исчезла, и вы не остались здесь навечно.

И кастелян указал в сторону спирали. Та действительно потускнела, словно подернулась дымом. А пара ступенек уже осыпалась.

— Благодарю, — повторил Замшелов и, подхватив меч под мышку, помчался к лестнице.

На бегу, вспомнив Клача, он все-таки остановился. И обернулся напоследок к ару Халласу.

— Кстати, — крикнул Олег сквозь нарастающий ветер, — иногда Дно покидают даже мертвые. Вы слышали о беглых душах? Если… у них остались дела в мире живых.

— Постараюсь! — донесся слабеющий голос кастеляна.

На лестницу Олег буквально влетел. И ринулся вверх уже без давешней осторожности. Бежал запыхавшись, пару раз едва не сорвавшись. А ступеньки осыпались и таяли за его спиною — одна за другой.

Портал почти погас, когда Замшелов на полном ходу ворвался в него. Чтобы выскочить навстречу Монку и Даззу. Те даже отпрянули — не то от страха, не то не ожидая возвращения спутника.

Затхлый влажный воздух пещеры слепышей после Дна показался свежим и приятным, точно морской бриз.

— Вернулся! — радостно воскликнул гонец, встряхнув Олега за плечи.

— А мы уж и не надеялись, — добавил Молчун.

— И все равно дождались? — не без ехидства осведомился Замшелов.

— Выбора не было, — развел руками Дазз, — отсюда еще выбраться надо. Скоро слепыши начнут просыпаться. А у нас только ты при оружии. Хотя…

Он подобрал посох Одноглаза и взвесил в руке.