Наследник проклятого дара. Часть 2
Шрифт:
Мне нужен разлом, который соединит мир с нормальной энергией, а не этот, заполненный хаосом.
Вот и всё. Минус ещё один урод, убивающий миры.
Я не чувствую ничего особенного после его убийства. Просто сделал то, что должен был сделать.
Оборачиваюсь и смотрю на разлом. Совсем недавно, я сказал Маргарите, выбирая между чем угодно и смертью — нужно всегда выбирать смерть.
— Ты был прав, пожиратель. Выхода нет.
Возможно, это мои последние слова и они адресованы мёртвому пожирателю.
Жаль, что так и не успел познать радость любви и тихой жизни.
Я подхожу
— Как сказал один великий человек — Поехали!
Глава 4
Приёмная канцлера Российской Империи, князя Меньшикова
— Аристарх Александрович, я прочитал ваши выкладки о даре графа Зубова. Вы провели по настоящему колоссальную научную работу, попутно совершив несколько открытий. Вы молодец, — князь Меньшиков расхваливал стоящего перед ним главврача государственной больницы имени Великой княжны Марии.
Аристарх Александрович Элевтериади — ученый, профессор магической медицины, грек по происхождению, был одним из тех кто бежал из родной Греции, раздираемой бесконечными кровавым войнами между городами государствами.
На столе перед канцлером лежала характеристика главврача, в которой, среди множества других рекомендации и описаний, была одна опасная строчка. «До фанатизма предан делу изучения магии и необычных Даров, именно, с медицинской точки зрения».
Князь не доверял фанатичным людям. Фанатик идёт к цели не взирая на цену достижения этой цели. Именно этим он и опасен. Фанатик служит только и только своей идее. Фанатизм Элевтериади привёл его в кабинет канцлера. Добился аудиенции, сквозь все бюрократические преграды, всех заместителей и помощников канцлера.
— Благодарю Вас, господин канцлер, за высокую оценку моих скромных успехов. Я к Вам пришел, собственно, по вопросу, касающегося одного из моих бывших пациентов…
— Аристарх Александрович, мне доложили по какому вопросу. Вы прошли кабинеты всех моих заместителей и начальников служб. Вам очень хочется получить доступ к информации о даре графа Зубова. К, прошу заметить, секретной информации, доступ к которой, является строго ограниченным. Вы никому не смогли внятно объяснить цель, которую вы преследуете. И вот, в своём фанатичном порыве, вы дошли даже до меня, — князь выжидательно уставился на Элевтериади.
— Да, вы во всём правы, господин канцлер. Так как я уже понял, что доступ к архивам мне не получить, я хочу попросить другого. Я пришел потому как только Вы, господин канцлер, можете принять решение, — Аристарх Александрович, в совсем ему несвойственном возбуждении, затряс бумагами, которые держал в руках, — я знаю, где граф сейчас! Это знает каждый, кто хоть сколько нибудь интересуется вопросом! Я прошу отправить меня к тому разлому! Возможно, я знаю, как его вытащить из разлома. Если я прав, то есть только один человек, кто сможет ему помочь.
— Хм, — Меньшиков нахмурился, — и кто же это? — заявление профессора заинтересовало князя.
— Это девушка, единственная носительница второй изначальной стихии. Стихии Света. Более того, их дары, каким-то образом связаны между собой! Там просто невероятный процент… — профессор снова загорелся.
— Я вас услышал, Аристарх Александрович.
Родион Виницкий прибыл через минуту, забрал профессора и они вместе ушли в аналитический отдел.
* * *
Московский особняк графа Долгорукова
— Бес, ну как мы ему поможем? — граф уже злился, — ты уже второй день ходишь и куда-то рвешься! Что ты там сделаешь? Этот разлом сожрет тебя в одном мгновение! Ты же полностью из магии состоишь! Ты ведь сам говорил, что в разломе сплошная хаотическая энергия!
— Граф, да я все понимаю. Я редко прошу о чем-либо, но этот Зубов засел в моём сознании, словно заноза. Я видел, как он самоотверженно сражался против инквизитора, а вчера, я увидел, как он висит в этом разломе! Он вошёл в этот разлом и только этим фактом остановил его дальнейший рост! Своим телом, словно герой из древности, закрыл доступ зла в наш мир! — Бесплотный пропал и выскочил с новой бутылкой вина, взял со стола нож и одним движением снёс горлышко, наполнив два бокала, — такие поступки нужно поощрять. Таким людям нужно помогать. Иначе, какой во всём этом смысл? — Бес развёл руками в стороны.
— Ну ты выдал. Никто не против ведь, помочь. Да только никто не знает как. У нас нет ещё одного Зубова. С ними вообще проблема последние двадцать лет, если ты забыл! Меньшиков всё надеялся на англичан, которые утверждали, что у них есть какой-то похожий дар. Так я уже выяснил, что они лгали и лгут об этом до сих пор. На днях вот, чисто случайно, наша разведка взяла шпиона. Я отдал его канцлеру, но сначала мы его немного потрясли и…
Телефонный звонок оборвал графа. На дисплее высветился номер самого канцлера.
— Сам канцлер звонит, на личный номер, — удивлённо произнёс Долгоруков и нажал кнопку принятия вызова, — Граф Долгоруков.
— Приветствую, ваше сиятельство. Прошу прощение за бесцеремонность, но дело чрезвычайно важное. Не могли бы вы, вместе с графом Волконским уделить мне несколько минут вашего внимания за завтрашним ужином?
Долгоруков изумленно оглянулся на Бесплотного.
* * *
Горно-алтайск. Резиденция рода Волконских.
Граф Волконский всю ночь просидел в своём кабинете, раздумывая и читая бумаги, которые ему предоставили аналитики канцлера. Бумаги, в которых было гораздо больше информации о даре его дочери, Маргариты, чем у него самого. Больше, чем он собрал самостоятельно, за последние два года.
После срочной просьбы канцлера о встрече, он вылетел в Москву. Просьбы канцлера не игнорируются ни при каких обстоятельствах. Особенно, когда канцлер приглашает на неофициальную встречу.
Хоть князь Меньшиков и прослыл человеком, действующим только и только в интересах государства, рассчитывать на какие-то особые привилегии, смысла не было. Но и портить отношения с канцлером, было довольно глупо.