Наследник судьбы
Шрифт:
– Нет… насколько я знаю. Конечно, там тоже были свои кланы, но с ними мощно боролись, и заметной роли они не играли. В общем-то, это неизбежно – я имею в виду, в таком мире. Мы с Бартом как-то толковали на эту тему. У него интересная точка зрения: он считает, что все это, как ты выразилась, «разложение» вызвано разбросанностью и хаосом – общим хаосом.
– Что значит – «разбросанностью»? – не поняла девушка.
– Мы живем в мире расстояний, Энджи. Больших расстояний. Это на Земле техника твоего времени позволяла правительствам контролировать всю площадь своих территорий – а здесь и территории огромны, и расстояние между ними преодолимо лишь за определенные сроки. Летаем-то мы, прости Господи, чуть ли не на паровозах, быстроходные
– «Выгодно-невыгодно»?
– Да. Ты знаешь, что было со мной? Я никогда не был жестоким или злым человеком. Я делал свое дело, тащил службу, получал кресты и нашивки, и что же? В один прекрасный день на моем пути появился вонючий трус – Светлейший Лорд Хэмпфри, тогда еще только наследник, – и меня благополучно вышибли со службы. А потом этот ублюдок еще и объявил меня в розыск, ему показалось мало. Казнил моего друга. За что? А за то, что я отказался выполнять невыполнимый приказ трясущегося от страха подонка…
– Я знаю, – вздохнула Энджи, – ты рассказывал.
Она обняла его правой рукой, положила голову на обтянутое черной тканью плечо, ухватила зубами вьющуюся черную прядь.
– Какой ты мрачный, – Энджи погладила Торварда по спине, запустила пятерню в его густую гриву, – я имею в виду внешне. Весь, весь черный. Ты видел, как пугаются тебя люди на улицах?
– Да я и внутри мрачный, – хмыкнул Торвард, забирая у нее открытую флягу.
– Кстати, а что из себя представляет этот Корвар?
Торвард глотнул вина, вытер губы тыльной стороной ладони и пожал плечами:
– Спроси лучше у Барта. Я знаю только то, что это бывший имперский союзник. Считалось, что эта раса вымерла после Войны… но, как видишь, наши умники ошибались. Честно говоря, я даже не знаю, как выглядят эти корварцы. Скорее всего похожи на нас и, разумеется, дышат они кислородом.
– Почему «разумеется»? Что, разумное существо обязательно должно дышать кислородом?
– Гм… – Королев задумчиво потер лоб, вспоминая, – вообще-то дедуля лично читал мне лекции по ксенологии. Насколько я знаю, все разумные расы, не похожие на нас, были выбиты в Войну – потому что они эту войну и начали. А если говорить серьезно, то дело обстоит приблизительно так: сходные биофизические условия порождают сходные эволюционные цепочки – которые, в свою очередь, приводят к появлению разумных видов. Близких как ментально, так и физиологически. Что же касается рас, появившихся на планетах с совершенно иными, не такими, как на Земле, условиями, то они, как правило, настолько далеки от нас, что какой-либо контакт с ними практически невозможен. Я внятно излагаю? На первой лекции дед говорил мне примерно то же, чтоб понятней было.
– И их всех… уничтожили?
– В освоенном секторе пространства – да. Повторяю: эту войну начали они. Нет, у них не было никаких военных союзов – начали, по-моему, леггах, а следом за ними ринулись в бой и все остальные.
– Но зачем?
– Энджи, ты меня удивляешь. Ты можешь понять логику разумного таракана? Заметь, он видит мир совсем не так, как ты. Он ощущает запахи, он реагирует на изменения температуры тоже не так, как ты. Даже время течет для него совершенно по-другому! А теперь представь себе таракана, родившегося на планете
– И что, эта война погубила Империю?
– Скажи спасибо, что человечество уцелело как раса! Я знаю, что в состав Империи входили восемнадцать планет. Это были густонаселенные фантастически богатые миры! Уцелели не все. Меньше всех пострадали Орегон и Кассандана. На Кассандане отразили два десанта, и больше ее не атаковали, а на Орегон они и не пытались высаживаться. А столичную планету превратили в комок шлака, болтающийся в космосе. Метрополию атаковали сто пятьдесят четыре раза! Мне Барт рассказывал, он знает.
Торвард замолчал, уставился в густо-синее вечернее небо. Над горизонтом вспыхнули две яркие звездочки ближайших планет. Из-за плотной тучи на юге проглядывал щербатый призрачно-голубой диск далекого внешнего спутника.
– Похоже на Землю, – тихо произнесла Энджи.
– Да, только здешняя луна маленькая – она довольно далеко от планеты.
– Послушай, Торвард, я все время хотела спросить, но как-то времени не было: что сейчас творится на Земле?
– Дерьмо, малыш. Я посмотрел одним глазом незадолго до отлета – помнишь, когда Барт и Вольф ковырялись с консервационной капсулой? Я не увидел ни городов, ни дорог, ничего… и лесов я тоже не увидел. Я не знаю, остался ли там хоть кто-то. Вряд ли, конечно. Они же были не в состоянии контролировать свою рождаемость – и в космос выбираться не желали. Просто перебили друг друга, вот и все.
Девушка вздохнула. Ее пальцы бездумно перебирали волосы Торварда, легкая пушистая головка лежала на его плече, щекоча светлыми локонами подбородок…
Из расположенного неподалеку ресторанчика доносилась негромкая живая музыка – кто-то меланхолично перебирал струны лютни, наигрывая странную, уносящую за собой мелодию; лютне помогали мягкий струнный электробас и ударник на десятке небольших разновысоких бонгов.
«Нет, – подумал Торвард, – мы уже давно не земляне. Наша музыка стала совсем другой, множество оторванных друг от друга миров породило множество культур. Но людьми мы быть не перестали, несмотря на то, что зачастую не можем понять друг друга».
Туча сползла с луны, и та засияла ярким, неживым голубым светом, породив среди засыпающих улочек нижнего городка тысячи изломанных, странных теней-фантомов. Свет луны разрушил иллюзию – в голубом сиянии становилось понятней, что это все-таки не Земля. Энджи шмыгнула носом и, подавив вздох, сильнее прижалась к Торварду.
– Тебе одиноко? – спросил он, гладя ее по голове.
– Знаешь, – беззвучно рассмеялась она, – я страшно боялась… я когда-то смотрела один фильм, фантастику… там главный герой проспал в какой-то медицинской камере почти пятьдесят лет – а когда его разбудили, он постарел на эти пятьдесят лет за один день. Я боялась, что когда машина вернет нас в твое время…
–…ты постареешь сразу на восемьсот лет? – усмехнулся Торвард. – Да уж… нет, я ничего подобного не боялся. Я верю старому маршалу как Господу Богу, а ему доводилось путешествовать в прошлое.
– Ты мне так и не рассказал о нем, – заметила Энджи с упреком, – и показать обещал…
– Покажу… он был, на мой взгляд, великим человеком – всякий раз, когда я о нем вспоминаю, я краснею от гордости, как мальчишка. Королев-первый был имперским флаг-маршалом, одним из старших офицеров их Службы Безопасности. У него была огромная власть, огромные деньги и какие-то странные сверхъестественные способности. Он был великим воином, лучшим среди равных, а это было время таких воителей, о которых сейчас можно только в сказках прочитать. Мощь Империи была невообразима, и такие, как он, были, прости за высокопарный слог, столпами этой мощи.