Шрифт:
Charlie N. Holmberg
HEIR OF UNCERTAIN MAGIC
Сopyright © 2023 by Charlie N. Holmberg All rights reserved.
Иллюстрация на обложке rwidon
Иллюстрация карты Марии Самариной
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя.
«Этот уютный фэнтези-роман, сочетающий в себе нежную историю любви и захватывающую тайну, обязательно придется вам по вкусу».
Брендану Сандерсону.
Спасибо, что держишь факел
и освещаешь мой путь
Провидение * Прорицание, гадание, предсказание, удача
Последствия: забывчивость
Сопутствующий минерал: аметист
Психометрия * Чтение мыслей, галлюцинации, эмпатия, интуиция
Последствия: притупление чувств
Сопутствующий минерал: азурит
Заклинательство * Творение, призыв природных компонентов
Последствия: утрата, равноценная призванному
Сопутствующий минерал: пирит
Некромантия * Магия жизни и смерти, жизненная сила, болезнь и исцеление
Последствия: тошнота
Сопутствующий минерал: бирюза
Охранные чары * Ограждение, защита, отражение заклятий
Последствия: ослабление физического тела
Сопутствующий минерал: турмалин
Стихии * Манипуляции с огнем, водой, землей и воздухом
Последствия: огонь – жар, озноб, вода – сухость, земля – головокружение, воздух – нехватка дыхания
Сопутствующий минерал: прозрачный кварц
Изменение * Смена обличия, трансформации, метаморфозы
Последствия: временная физическая мутация
Сопутствующий минерал: опал
Общение * Перевод, коммуникация с растениями и животными
Последствия: немота, звон в ушах
Сопутствующий минерал: селенит
Истерия * Манипуляции с эмоциями, болью
Последствия: физическая боль, апатия
Сопутствующий минерал: сердолик
Кинез * Движение, сила
Последствия: ригидность, потеря подвижности
Сопутствующий минерал: гелиотроп
Хаократия * Манипуляции с хаосом и порядком, разрушение, восстановление
Последствия:
Сопутствующий минерал: обсидиан
Глава 1
2 ноября 1846, остров Блаугдон, Род-Айленд
Только Мерритт снова задремал, как мышиный голосок вырвал его в царство яви. Прячься прячься. Прячься. Прячься прячься. Прячься. Еда? Еда? Охота. Охота. Прячься.
Застонав, он прижал ладони к глазам. Каждую ночь. Это случалось каждую ночь с тех пор, как он выбрался из логова Сайласа Хогвуда. Как будто этот негодяй проклял его. Как будто посещение его заколдованного убежища каким-то образом подстегнуло способности, которые прежде пробивались лишь тоненькой струйкой. Мерритт тридцать один год спал просто замечательно, но как только он официально познакомился с Сайласом Хогвудом, голоса стали звучать постоянно.
И почему ему так жарко?
Мерритт стащил с себя рубашку и зашвырнул ее куда подальше, вздохнув, когда прохлада начала покалывать кожу.
Прячься прячься прячься.
Веееееееетееееееееер.
– Ой, ну только не ты! – прохрипел он, хмуро глядя на окно. Тюлевые занавески были задернуты, но он все равно видел тень красного клена, который стоял прямо под окном, мягко качая ветвями на ветру. Это чертово дерево доставало его больше всех, не считая Оуэйна.
Он заткнул уши, но это, конечно же, не помогло. Чары общения не были связаны со слухом – они шли прямиком ему в мозг, и он пока не нашел способа их отключать. Это был не постоянный поток речи растений и животных, хвала небесам, но по ночам он нарастал. Может, потому что Мерритт расслаблялся. А может, все на этом чертовом острове вело ночной образ жизни.
«Вееееееееетер», – шептало дерево.
– Да, я в курсе, – Мерритт отбросил одеяло, дотащился до окна и отдернул занавески. Остров был погружен во тьму, не считая света луны и звезд да далекого луча маяка. Он толком ничего не видел, зато все слышал.
«Тяяяяянемся», – свистели травинки.
«Вееееееееетер», – повторяло дерево.
«Хооооооолодно», – пел… сверчок? Тут он не был уверен.
Голоса сплетались и стучали у него в голове, пробуждая знакомую боль, которую никакое лекарство не могло унять. Мерритт прижался лбом к прохладному оконному стеклу, пытаясь подумать о чем-то другом: о своей книге, о Хюльде, о стирке, о политике – но голоса все равно пробивались.
Да господи боже, заткнитесь.