Наследник. Поход по зову крови
Шрифт:
Лишь в последний момент, когда эльм поравнялся с шеренгой ледяных столбов, в которые были заключены рыбы, птицы, Ржига, – он сделал то, что следовало. Он выпустил рукоять ледоруба, крепко засевшего в мощном черепе эльма. Рискуя попасть под удар хвоста и отлететь с переломанным позвоночником, Себастьян оттолкнулся обеими ногами от широченной спины твари и – полетел.
Ему повезло.
Уже в следующую секунду эльм перемахнул через край гигантского колодца и провалился туда, откуда несколькими мгновениями ранее были выброшены обглоданные кости его собратьев.
И вот сейчас было впору жалеть о том, что его ледоруб, это отличное изделие из прочной сейморской стали, остался в лобовой кости эльма, канувшего в бездну. Ибо, несмотря на то, что Себастьян старался не шевелиться и нащупывал пальцами любой бугорок, любую неровность во льду – он медленно, дюйм за дюймом, сползал вниз.
Из пропасти тянуло чудовищным холодом. Тот мороз, что хозяйничал в недрах гигантской ледяной горы, не мог сравниться с этой матерой вековой стужей. Даже не верилось, что в паре сотен шагов отсюда простираются теплые воды океана, разогретого молодым летним солнцем.
Хватило и полминуты, чтобы у Себастьяна совершенно одеревенели пальцы. Чтобы он перестал чувствовать ступни ног. Хорошо, что именно в этот момент над зубчатой ледяной грядой, окаймлявшей провал, показалось сразу несколько озабоченных лиц, и к нему полетела веревка с привязанным к ней крюком:
– Цепляй!
Себастьян едва успел перехватить этот спасительный конец, как его окоченевшие пальцы проскользнули раз и другой, и он, поехав вниз, сорвался с края пропасти. Качнулись перед глазами неровные стены гигантского колодца. Диаметр его горловины, наверно, даже превышал длину «Громобоя».
Снизу, ломая дыхание, тянуло чудовищным холодом.
Себастьяну не очень кстати подумалось, что если и существует на свете ад, то это не гигантская огненная печь, а пещера, наполненная пустотой абсолютного холода. В которой не может существовать ничто живое, в которой даже сталь лопается и осыпается, как хрупкая глина. Не говоря уже о нежной человеческой плоти.
И вот только тут Себастьян увидел, что он висит у края провала не один.
Эльм с ледорубом в черепе замер на небольшом выступе, обняв его всеми четырьмя руками и упираясь мощным хвостом в узкий ледовый карниз, проходящий прямо под ним. Между головой чудовища и ногами Себастьяна было расстояние примерно футов в пятнадцать.
– Он здесь! – крикнул воспитанник барона Армина. – Он никуда не сорвался!
– Мы видим! – прозвучал с противоположной стороны провала голос капитана Бреннана. С того места, где стоял сэр Каспиус, стенка гигантского колодца открывалась как на ладони. – Вытаскивайте его! Осторожнее!
Эти слова касались вовсе не Себастьяна, а Ржиги, которого высвобождали из ледяного столба. Из-под ледорубов, которыми орудовали сразу трое, так и летели снопы белых брызг. Собственно, полубрешак сам мало чем отличался от льда в тот момент, когда его наконец извлекли наружу. Только по нитевидному пульсу можно было определить, что он еще жив.
– Очень странно, – пробормотал мастер Ариолан Бэйл, –
– Может, эти ледяные столбы устроены так, чтобы жертвы до поры до времени оставались живыми? – отозвался Инигор Мар.
– Кем устроены? – парировал мастер Бэйл. – Или… ты все-таки полагаешь, что эти ледниковые эльмы разумны?
В то же самое время Жи-Ру и Аюп Бородач тянули трос, на конце которого висел Себастьян. И нельзя было сказать, что дело спорилось. Складывалось впечатление, будто волокна троса мгновенно прихватило морозом. Аюп суетился, помогал, пыхтел, но особого толку от этих телодвижений видно не было.
– Ты тяни, тяни! – басом командовал ему судовой повар.
– Да я тяну… тяну! Ух!
– Если ты и дальше так будешь тянуть, то он там так и останется висеть и станет сосулькой! А тогда я повешу тебя самого.
– Ух! Холодно! – огрызался брешак. – Пальцы сводит, что я сделаю! Мы, брешаки, вообще очень чувствительны к морозу…
– Ну вы, двое! – донесся снизу голос Себастьяна. – Я вам не помешал? Тяните, чтоб вас!
Он хотел сказать еще что-то, но тотчас осекся. Медленно, медленно он опускал глаза вниз.
Туда, где по почти вертикальной стене подползал к нему эльм.
Он уже преодолел добрую половину расстояния, разделявшего их. Себастьян открыл рот и, хватанув жесткого и сухого мороза, просто не сумел попросить о помощи. Защемило горло. Себастьян несколько раз дернул за веревку. Но это только привело к тому, что он просел еще ниже.
До раскрывающейся пасти эльма оставалось немного.
Себастьян нащупал левой ногой выступ во льду и, развернувшись вокруг собственной оси, стал спиной к стене ледового колодца. Он опустил глаза и встретил прямой взгляд подбирающегося к нему чудовища.
Себастьян глянул в эти алые глаза. И с этой самой секунды все остальное, что окружало его: громадные ледовые скалы, голоса друзей, ломающиеся блики и гулкие отзвуки – все это перестало существовать. Под синеющей кожей ледникового эльма заиграли огромные шарообразные мускулы, когда он повис на одной лапе и почти дотянулся до ног Себастьяна.
Капитан Бреннан на противоположном краю провала выстрелил из «серпантина». Он знал, куда метил: пуля перебила эльму позвонок и застряла в грудной клетке.
Но металл, пущенный сэром Каспиусом, только-только попал в цель, когда эльм уже распустил свои длинные пальцы…
И начал падать в пропасть. Он падал, еще не чувствуя боли. Он широко раскрыл пасть и, далеко вывалив язык, выпустил яд в Себастьяна.
А тот не мог оторваться от глаз твари, падающей в колодец. Не было в них ни боли, ни тупой ярости, ни желания любой ценой уничтожить врага. Себастьяну даже показалось, что мерцает в них что-то похожее на сожаление.
Себастьян поднес к глазам руку, облепленную зеленоватым ядом. Тем самым. Несколько его капель попали и на лицо. На коже возникло приятное жжение, оно шло вглубь и захватывало все большие участки плоти.