Наследник. Поход по зову крови
Шрифт:
Даже стая самых хищных рыб не успела бы превратить человека в ничто за более короткий срок.
– Греби-и-и!
Шлюпка, на которой находились капитан Бреннан и Себастьян, успела выскочить за предел досягаемости сети в самый последний момент. Смертоносные волокна лишь слегка зацепили корму, на которой недвижно сидел Аюп Бородач. Фрагмент корпуса, словно снесенный невидимой косой, упал в воду и мгновенно исчез, поглощенный ненасытной желтой пылью.
Второй шлюпке и тем, кто в ней сидел, повезло куда меньше. Она мгновенно развалилась на множество частей. Люди попадали в воду, забранную смертоносной сетью, крупно пульсирующей
Звуковая картина этих страшных событий была ограничена шипением, плеском и слабыми хрипами…
Первая шлюпка уже прошла половину пути от горловины фьорда до «Летучего». Себастьян выпустил из губ короткий вопрос:
– Что это было?
– Одна из милых ловушек Магра Чужака. У них тут так принято. Вот Жи-Ру, который находится там, наверху, на гряде, не даст соврать, – ответил капитан Бреннан.
– То есть он знает о нашем появлении?
– Не думаю… Они совсем тихо умерли. Впрочем, совсем скоро мы узнаем ответ на этот вопрос из уст самого Предрассветного брата.
Шлюпка бесшумно пришвартовалась к темной корме «Летучего», освещаемой тщедушным фонарем. Здесь, под черной сенью отвесной скалы, это был единственный источник света. Капитан Каспиус Бреннан собственноручно перекинул через гакаборт железный крюк, прикрепленный к надежному веревочному трапу.
Один за другим кесаврийцы стали подниматься на борт судна. Они делали это совершенно бесшумно, но с лица капитана Бреннана все равно не сходила тревожная недовольная гримаса. Себастьян поднимался предпоследним, а замыкал высадку сам сэр Каспиус.
– Он здесь… – пробормотал Себастьян. – Он ждет нас.
Воспитанник покойного барона Армина не ошибся.
Магр Чужак неподвижно стоял у грот-мачты. В обеих руках он держал по легкому абордажному фальгару. Он поднял левую руку, и тотчас же вверх взлетел массивный разноцветный фонарь с витиеватым переплетом, привязанный к концу фала. Оказавшись на уровне грота-рея, он вспыхнул и залил шканцы ярким белым и ядовито-оранжевым светом.
– Я слишком поздно почувствовал вас, – проговорил Магр Чужак на отличном кесаврийском. – Но ничего… Я понимаю, что соотношение сил не в мою пользу. Что вот этот молодой человек жаждет поквитаться и вырвать мне горло. – Он кивнул в сторону сжавшегося, словно готовящегося к прыжку Себастьяна. – Ведь не для того же он проделал такой путь, чтобы ограничиться одной беседой. Ну а вы, сэр Каспиус… – повернулся он к капитану Бреннану. – Вы меня удивляете. Полезли в пролив, нарвались на элементарную ловушку. А я до последнего момента думал, настораживать ли мне сеть Эса-Гилль: мне почему-то казалось, что такую простую уловку вы разгадаете в два счета. А тут… – Боевой терциарий ордена Рамоникейя широко, крестом, раскинул руки, и белые клинки блеснули в ярком свете мачтового фонаря. – А тут такой шикарный улов!
– Вы знакомы? – не глядя на капитана Бреннана, скривил угол рта Себастьян. – Наверно, познакомились лет этак двадцать назад?
– Примерно. Было дело… – пробормотал сэр Каспиус и, не произнося более ни слова, бросился на врага.
Клинки замелькали, как вспышки. Кто-то из экипажа «Кубка бурь» попытался вмешаться в эту схватку двух превосходных бойцов, но Магр Чужак, не меняя темпа, не делая дополнительных
После этого вокруг кесаврийского капитана и кемметери образовалась полоса отчуждения, в которую никто не рисковал соваться. Матросы с «Кубка бурь» увидели на палубе двух бородатых подручных Магра Чужака и бросились на них.
Себастьян не спешил. Он тяжело, глубоко дышал, стараясь привести себя в чувство. Он смотрел на мечущихся по шканцам Магра Чужака и капитана Бреннана, и с каждым их шагом, с каждым отточенным выпадом в нем крепла уверенность: здесь ничего не случится. В другое время он корил бы себя за такие мысли, посчитав их отговоркой, трусостью. Лживым объяснением того, почему он не спешит и не рискует вмешаться в смертельную схватку.
Но не сейчас.
Себастьян бросился в капитанскую каюту.
Он увидел ту, что искал, сразу же. Аннабель без движения лежала на полу. Рядом с ней тускло отсвечивали осколки разбитого зеркала. Того самого… Себастьян опустился на колени и приложил кончики пальцев к шее девушки, ловя биение жизни.
– Вставай… вставай, это я, Басти, – непослушными губами выговорил он. – Нам нужно уходить. Аннабель… очнись!
Дверь вылетела под чудовищным ударом, и на пороге возник один из подручных Магра Чужака. Лицо окровавлено, обожжено, от бороды остался какой-то спутавшийся паленый клок. Одна его рука безжизненно висела, как плеть, в боку торчал заботливо воткнутый кем-то стилет.
Зато во второй руке был факел. Он горел жадно, чадил обильно, а в глазах кемметери стояла жаркая ненависть.
Он ударил факелом по резному комоду, ломившемуся от дорогих напитков, настоек, вин. Давным-давно, бездну времени тому назад, все эти напитки приготовил на «Летучем» Ариолан Бэйл для путешествия с невестой и друзьями вдоль побережья Кесаврии. Удар был такой силы, что стекло разлетелось брызгами, а на пол одна за другой стали падать и частью разбиваться сосуды – керамические, стеклянные, из тонкого резного дерева и серебра.
Вторым ударом воин Магра Чужака попытался снести голову Себастьяну. Тот уклонился, и тогда кемметери бросил факел на горючие напитки, залившие паркетный пол каюты.
И захохотал, скаля черные зубы.
Синеватое пламя вспыхнуло в рост, а потом, низко припав к полу, начало расползаться во все стороны. В два мгновения оно захватило большую часть каюту, перекинулось на мебель, на занавеси большой кровати, на легкие соломенные кресла, с готовностью затрещавшие под натиском огня.
Себастьян вскинул девушку на руки. Кемметери, небезосновательно полагая, что кесавриец не сумеет оказать ему должного сопротивления, широко шагнул к нему, но тотчас же получил сильнейший удар ногой под коленную чашечку. Он содрогнулся всем телом от дикой боли, заваливаясь вперед.
Себастьян перекинул тело Аннабель через плечо и, высвободив правую руку с фальгаром, разрубил бородатому шею. Тот повалился изуродованной мордой в огонь и, несколько раз дернувшись, затих.
Уже через минуту стало ясно, что с корабля надо бежать. Разгоряченные схваткой стороны не сразу заметили, что огонь распространился с ошеломляющей быстротой. Проник на нижнюю палубу. Пополз по снастям, добираясь до парусов. Кому-то пришла в голову мысль, что само по себе пламя не способно так живо, так жадно пожирать палубы, мачты и такелаж.