Наследник
Шрифт:
Слава еще раз мгновенно перепроверил системы станции — они работали безупречно, и в любой момент он мог задействовать всю мощь планетарных двигателей, огромных гравигенераторов, служащих и для движения, и для обеспечения необходимой силы тяжести на планете, и для захвата чужих кораблей.
Вначале у него было намерение захватить мелкие корабли и посадить их на планету так же, как Мозг поступил с кораблями, уже на ней имеющимися, но потом он отказался от этой мысли — нет времени. Как ни прискорбно, флот придется уничтожать.
Один только вопрос: что эффективнее, что дальнобойнее — «рука» гравилуча, которую протянет Саранг к своим
Скорее всего луч бластеров дальнобойнее. Именно не бластера, а бластеров — объединенная армада при выстреле по Сарангу не будет рисковать и постарается раздолбать супостата с дальней дистанции.
Слава знал, что чем дальше дистанция выстрела, тем меньше его эффективность: луч расходится, теряется в космической пыли. Максимальная эффективность выстрела из мегабластера до пятисот километров. Тысяча километров — уже на тридцать процентов слабее. И так далее. Если несколько десятков кораблей объединят удары в одну точку — пусть даже их пробивная способность уменьшится в десять раз, — общая, суммарная ударная мощность на единицу площади силовой защиты увеличится соответственно количеству выпустивших импульс. И тут уже кодовое слово для понимания проблемы — «импульс».
Ни один бластер, особенно мегабластер, не стреляет лучом. Они выпускают импульсы, короткие, в доли секунды. Между импульсами проходит несколько секунд — три, десять и больше. Самые мощные бластеры дают задержку до двадцати секунд. Это нужно, чтобы отражающая поверхность бластера охладилась. В противном случае — разрушение орудия.
У каждого бластера имеется мощнейшая система охлаждения, рассчитанная на максимальный темп стрельбы. Но она занимает настолько много места, настолько дорога, что каждый корабль балансирует между желанием создать максимально боеспособный бластер и — удешевить и облегчить свой звездолет. И на этом балансе выработалась известное всем равновесие в несколько секунд. Значит, есть какой-то промежуток для маневра. Ведь выпускать импульсы они будут одновременно в одну точку. Вряд ли командующий армадой рискнет упустить хоть один импульс, не выпустив его во врага. Это логично, а значит, правильно. Да, остаются какие-то сторонние корабли, которые могут пальнуть по Сарангу, но их мощности не хватит, чтобы пробить защитное поле, — это Слава знал прекрасно. Все параметры поля были у него как на ладони.
Далее: двигатели Саранга позволяют «рвануть» планетоид с места со скоростью хорошей гоночной машины. При этом те, кто находится на его поверхности, не испытывают вообще никаких перегрузок — поле тяготения станции поддерживается своими генераторами. Если бы они были отключены, то сила тяжести тут составляла бы максимум процентов пятнадцать — двадцать от земных, настолько планетоид меньше Земли, и настолько его кора изъедена тоннелями, полостями, проделанными во время строительства станции-демиурга.
Так что, прикинув все возможные последствия боестолкновения, Слава пришел к выводу, что шансы у него есть, и не просто есть — они очень велики. Именно у него — ни у кого другого. Никто не обладает способностью Славы видеть будущее за несколько секунд, и даже минут до того, как оно произойдет. Он, обладающий способностями псионика, многократно усиленными после мутации в лабораториях работорговцев, один из всех живущих людей мог использовать мощь станции по полной. И Слава собирался это сделать.
Да,
Все свои чувства, все свое умение Слава вывел на полную мощность. Ему казалось, что пространство позванивает, пропуская планетоид через себя. На самом деле, конечно, это у него в ушах звенела кровь, прилившая к голове из-за умственного напряжения. Никогда еще он не использовал свой мозг на таком высоком уровне. Сейчас будто бы не планетоид сокращал расстояние между собой и врагами, а он сам, Слава, летел в безвоздушном пространстве, раскинув щупальца гравилучей.
Первый залп был сделан, когда до цели оставалось около пяти тысяч километров. Похоже, что армада перед этим долго тренировалась, чтобы объединить усилия, а возможно, Слава был не первым, кого потребовалось утихомирить усиленным лучом.
Генераторы станции загудели, поверхность задрожала от наращиваемой мощности, и люди на планетоиде, ошеломленные происходящим, падали на колени и молились Хозяину, чтобы он не попустил их гибели. Они были страшно напуганы последними событиями в их мирке и не знали, чего ожидать от череды таких таинственных явлений.
Слава видел все глазами планетарных существ так же ясно, как если бы он сам был в этих городах и селениях.
Но и так же ясно он видел ослепляющий сгусток энергии, собранный из сотен импульсов вражеских кораблей, который ударил в защитное поле станции и скрыл ее в ярком пламени и сгустках молний.
Когда пламя развеялось, стало видно: система защиты все-таки пробита, она не успела поглотить энергию и сбросить излишки, и часть ее попала туда, где стоял Шаргион.
Корабль сумел отринуть добравшуюся до него реку пламени в сторону, потеряв лишь часть обшивки, но вокруг него творился кромешный ад: плавились, как свечки, в огне плазменного резака древние корабли, растекалась красной, булькающей лужей поверхность планетоида.
Атмосфера станции в этом месте раскалилась до температуры печи, и все животные, птицы, люди сгорели заживо.
Слава тяжело вздохнул: картина того, что должно произойти через четыре минуты, потрясала. Но ошибиться было нельзя. Если бы он двинул станцию в сторону раньше, чем надо, стрелявшие могли скорректировать свой огонь, и тогда результат был бы таким же, как если бы он не знал о грядущем. А через какое время? Это вопрос вопросов. Слава прикинул — следовало ориентироваться по самым мощным бластерам линкоров и взять за основу то, что все другие бластеры врага привязаны по залпам к ним. То есть основной, флагман, стреляет — остальные следуют за ним.
Как они связаны между собой? Скорее всего по гравипередатчикам. Волны гравитации распространяются со скоростью света, так что связь на таком малом расстоянии практически мгновенна. Все, что им нужно сделать, связать между собой мозги кораблей.
Мозги, мозги… что-то тут было такое, что притягивало мысль, но ускользало от сознания. Итак, фактически перед ним один мегасупергромадный корабль, состоящий из множества кораблей. Этакий конгломерат.
Эти мысли пролетели в мозгу Славы молниеносно, как грозовой разряд. В бою некогда размышлять долго. А тем более когда от тебя зависят судьбы цивилизаций.