Наследник

Райро А.

В коридоре за его спиной послышался взволнованный голос Мидори.

— Сюда, пожалуйста. Дальше по коридору и в кабинет. Да-да.

Мичи посторонился, пропуская девушку и ещё одного человека.

Это был варвар Николай Кудинов. Высокий худой блондин с отсутствующим взглядом, в рабочем костюме.

Увидев меня, мужчина остановился и поклонился, а потом просто остался стоять и ждать, когда ему заплатят за погрузку товара.

— Присаживайтесь, господин Кудинов. — Я пригласил его к креслу

напротив рабочего стола, но он будто меня не услышал.

— Мне сказали, что надо разгрузить товар и забрать деньги. — Его голос был равнодушным и усталым. — Сто двадцать медных брумов.

Мичи тем временем тихо закрыл дверь и встал у выхода, а Мидори остановилась около отца, ну а я открыл ящик, достал десять золотых и положил на стол.

— Здесь немного больше. Спасибо за работу.

Его взгляд упал на монеты, а потом мужчина опять повторил:

— Мне сказали, что надо разгрузить товар и забрать деньги. Сто двадцать медных брумов.

От его слов Мидори тяжело вздохнула.

Я убрал деньги со стола и снова открыл ящик. Отсчитал нужную сумму и вывалил монеты горкой на стол.

— Пересчитайте, господин Кудинов. Здесь должно быть сто двадцать.

Он кивнул, подошёл к столу и начал считать по одной монете, передвигая их в сторону.

Пока он отвлёкся, я плавно провёл рукой по воздуху, вызывая молитву Оракула.

Не вышло.

Пришлось повторить жест, максимально сосредоточившись. Шаман Ю научил меня «слушать духов и видеть себя» — так он это понимал — и сейчас я прислушался и будто заглянул внутрь, на своё астральное тело.

Оно сияло ярко и ровно, без чёрной скорлупы.

Прикрыв глаза, я сосредоточился только на вызове духов. Их тени появились и окружили меня, завертелись вокруг, плотно облепили, забирая мою силу, а взамен отдавая молитву. Они истощали меня с бешеной скоростью, прицепились, как вампиры, и высасывали резерв всё быстрее.

— Кирилл... смотри, — услышал я шёпот Мидори.

Открыл глаза и увидел, что передо мной мерцают синие буквы молитвы.

Получилось!

Это был мой родной язык, я видел это, но что именно было написано, так и осталось непонятным.

Отец Мидори тем временем посчитал уже больше половины монет. Он, как заведённый, двигал их из одной кучи в другую.

Я глянул на него, снова посмотрел на молитву и начал её зачитывать, продолжая сохранять связь с духами. Они пожирали мой активный резерв, а я произносил заклятие Оракула и направлял его действие на варвара у стола. Мне показалось, что я читал молитву долго, час или два, но за это время мужчина успел передвинуть только пять монет, а это буквально несколько секунд.

И вот когда осталось всего одно предложение, я почувствовал, что духи, истощающие меня, перекинулись на Кудинова.

Рука

мужчины замерла над столом и очередной монетой.

Он выпрямился и глянул на меня.

Прочитав последнее предложение, я добавил уже другую молитву, которую когда-то произносил учитель Гвидуш из Академии:

— Ма-зоу-эхо-но-ба. Проснись, мыслящий свободно.

Духи, кружившие вокруг тела Кудинова, разлетелись в разные стороны и исчезли. Никто, кроме меня, их не видел и не ощущал. Мичи и Мидори во все глаза смотрели на мужчину у стола.

Тот глубоко вдохнул, а на выдохе произнёс:

— Восемьдесят три медных брума...

По щекам Мидори покатились слёзы, Мичи опустил голову и мрачно уставился в пол.

Молитва не сработала.

И тут Кудинов вдохнул ещё раз, прикрыл глаза и прошептал:

— Господин Тарэта, вы обещаете, что это всего на несколько дней? — Открыв глаза, мужчина оглядел кабинет уже другим взглядом, осмысленным, затем уставился на меня: — Вы от Оракула Тарэта, да? Сколько прошло дней?

Не хотелось говорить ему, что прошло больше четырёх лет после того, как Оракул Тарэта обработал его волю, поэтому я прочистил горло и тихо сказал:

— Рядом с вами Мидори, господин Кудинов. Она вам всё расскажет.

Мужчина резко повернул голову и увидел дочь.

— Мидори?.. Я... но...

Он побледнел, как смерть.

На его месте я бы тоже потерял дар речи, потому что за четыре года его дочь-подросток повзрослела.

— Па-а-апа! — Девушка бросилась ему на шею. — Папочка!

Она ревела и что-то бормотала ему про мать, про то, что она здесь и скоро они увидятся, что все в безопасности, что она так счастлива, но мужчина до сих пор стоял ошарашенный.

Ещё бы.

Как я понял, Тарэта обещал ему рабство на несколько дней, а получилось на несколько лет.

Мичи, стоя у двери со счастливой улыбкой, смотрел на Мидори и её отца, косился на меня и качал головой от восторга, но потом не выдержал и тоже отправился обнимать Кудинова.

Тот узнал его.

— Хегевара? Вот это ты вырос, парень! — Он слабо улыбнулся, всё ещё находясь в шоке.

Пока они обнимались и пожимали руки, я устало опустился в кресло: духи неплохо истощили меня.

Когда Мидори и Мичи наконец отошли от Кудинова, он уже понял, что Тарэта его обманул. Мидори потянула отца ко мне.

— Познакомься, папа! Это Кирилл Волков! Это он тебя освободил!

— Вы Оракул? — с опаской спросил он у меня.

Жрецам он теперь явно не будет доверять никогда, даже тем, кто его освободил.

— Немного, — ответил я, поднимаясь с кресла и подавая мужчине руку. — Рад, что всё получилось, хотя, скажу честно, мне пришлось делать такое первый раз. Мы все тут волновались.