Наследник

Райро А.

Мне не хотелось даже представлять, что сейчас творилось в её душе.

Акулина прикоснулась окровавленными пальцами к лычкам на погоне с изображением герба Императорского Дома, а потом в одно движение сорвала его с себя. Смяла в кулаке и швырнула с высоты.

Оторванный золочёный погон полетел вниз, подхваченный ветром, как жухлый листок, пронёсся над головами моих измотанных бойцов и лёг на раскуроченную брусчатку.

Я посмотрел на тех, кто всё это время сражался за меня — на раненых и уставших ребят из моего Клана — и понял, что они не выдержат ещё одной

битвы. Они ведь и сами уже поняли, что император не оставит их в живых, а уничтожит вместе со мной. Если он не пощадил Снегова, то не пощадит и остальных.

Мичи Хегевара стоял с измазанным в крови лицом, но даже это не скрыло, насколько оно бледное. Он будто никак не мог поверить в то, что происходит, глядел то на мёртвого Снегова, то на Ладислава, то на бойцов Дома Ланне.

Мидори верхом на Демоне отступила ближе к Мичи, волк оскалился, а сама девушка вцепилась в его шерсть на шее и посмотрела на Ладислава с такой ненавистью, что её глаза позеленели, а на голове вырос ветвистый венок Друида.

Андрей Котов придерживал раненую Раду Бородинскую, прислоняя её к каменному забору. Они тоже были в шоке, как и все остальные. Даже Иномирцы, ожидающие истребления и нападения, замерли ошеломлённые.

А потом, в жуткой тишине, прозвучал звук рвущейся ткани.

Один за другим, мои бойцы поступили так же, как Акулина: сорвали погоны с гербами Императорского Дома, смяли и выбросили. Ну а потом это сделал я сам. Рывком сдёрнул с себя погон, бросил под ноги и наступил подошвой, втоптав его в кровавый грязный снег.

За моей спиной раздалось фырканье варанов, а через полминуты за мной встал батальон Иномирцев.

— Ну вот и свершилось, сын, — рядом раздался голос моего отца. — Ты и сам должен был пережить предательство, чтобы выбрать сторону.

— Я никогда не менял своей стороны, отец, и сейчас не собираюсь, — ответил я.

Он встал со мной плечом к плечу.

— Тогда погибнем за свободу. Это наша последняя битва.

— Нет, не последняя. Мы не доставим императору такой радости. Я хочу сохранить Иномирцев и остатки своих бойцов. Мы отступим и сдадим город. Портал они всё равно не смогут закрыть.

— Но это будет поражение…

— Отступление — не значит поражение. Мы вернёмся. Ничего ещё не кончено.

Рядом со мной встал ещё один человек, усатый пожилой мужчина. Судя по всему, это был тот самый генерал Демьянов, руководящий батальоном.

— Согласен с вашим сыном, господин Волков, — сказал он. — Сохраним людей. У нас нет подкрепления. Вараны дадут нам возможность уйти быстро.

Я посмотрел на Заварру.

— Раз уж ты здесь, то присоединишься ко мне, иначе и сама будешь уничтожена вместе со своими Котлованами.

Она выдохнула и дёрнула рукой, скованной огненным наручником.

— Я ослаблена, а такой как сын Бартла, способен убить меня.

— Сколько тебе надо времени, чтобы восстановиться?

Заварра мрачно посмотрела мне в глаза.

— Не меньше двух месяцев. Но я никогда не смогу восстановиться полностью. Ты уничтожил половину моих внутренних органов. Теперь я буду сильна лишь наполовину, и то не

сейчас.

Я убрал огненный наручник с её руки.

— Прикрой моих раненых бойцов, помоги увести их в Котлованы. Мы возьмём часть Иномирцев для боя, а я отвлеку сына Бартла на себя.

Демьянов вернулся к своим солдатам, чтобы отдать им приказы, ну а я только сейчас посмотрел на отца.

— Ты поможешь мне?

Его уставшие глаза стали такими ясными, будто засветились изнутри. И ничего, что в них мерцал красный огонь фагнума.

— Я буду горд помочь тебе, мой мальчик. Я знал, что ты вернёшься.

* * *

Меч Колидов всё ещё полыхал в моей руке, но с мечом сына Бартла всё равно был несравним.

Тот был огромен, как и сам Витязь.

Я сразу же пошёл на Ладислава, чтобы он больше ни на кого не отвлекался. Заварра тем временем должна была прикрыть ледяной защитой моих раненых людей, потрёпанных в схватке с ниудами и чароитами, хотя добить их они всё-таки успели.

Демьянов быстро распределил свои отряды так, чтобы одни прикрыли отход других. Ещё два отряда пошли в атаку вместе со мной. Они планировали задержать армию Дома Ланне, которую сейчас возглавляли оба сына Николая Ланне, Гедеон и Яков.

Для них это был принципиальный бой. Они хотели не только вернуть себе город, но и выслужиться перед родом Искацин. Да и желания отомстить Снегову и Волкову никто не отменял.

Только Иномирцы тоже были не просты.

Усиленные фагнмумом бойцы на варанах были серьёзными противниками для наземных магов, поэтому люди Ланне подготовились к этой битве. Они отлично знали, с кем имеют дело.

Следом за Ладиславом из верхолётов вышли группы бойцов Императорского Дома, их вывел один из сыновей императора, самый младший, по имени Август. Длинноволосый низенький блондин с таким же массивным бульдожьим подбородком, как у отца.

Самого императора Борислава тут не было.

Зато среди элитных боевых групп императора я увидел Германа Григорьева и его ребят. Их тоже сюда отправили.

Наши взгляды встретились, но по глазам Германа я так и не понял, о чём он думал в этот момент. Он ведь присутствовал на военном Совете, слышал обсуждения штурма Тафалара, а теперь видел, что стало со Снеговым — с тем, кто давно и успешно служил государству. Видел, что и я неожиданно стал врагом, хотя почти отбил город. Он видел всю эту грязь. С другой стороны, Герман исполнял приказ императора, а значит, и для него я тоже стал врагом.

Битва началась сразу.

Никаких переговоров. Всё было понятно без слов — нас пришли уничтожить и, как всегда, тайно от всей страны.

Отряды Иномирцев на варанах, обогнув меня, рванули с флангов. К ним присоединились мои уцелевшие Друиды на панголинах. Стражи Мичи встали во фронте, как тараны, они же прикрыли наступление Витязей и Охотников. В императорские верхолёты полетели бомбы, прогрохотало на весь город. Несколько машин вспыхнули, только успев взлететь, а потом, одна за другой, рухнули вниз.