Наследник
Шрифт:
— Это была моя идея. Я разозлился за то, что ты сделал с Пересветом, и решил тебя убить. Но теперь я понимаю, что это была глупая затея. Ты оказался сильнее, чем я думал.
— Ты вообще себя слышишь? — усмехаюсь я. — Ты только что подтвердил, что действовал по чьей-то указке. Может, ты и правда думаешь, что сам захотел меня убить. Но нет, тебя на эту мысль кто-то натолкнул. Ты же помнишь мою фамилию?
— Помню. Но ты изгой, — глухо говорит Старцев.
— То есть ты думаешь, что князь Грозин не стал бы мстить
Герман молчит. Похоже, он действительно не так умён, и думал, что моё убийство спустят ему с рук, потому что я изгой. Ну да, как же. Неужели он совсем не следил за недавними событиями? После того как дедушка пришёл в себя после инфаркта, многие поняли, что моё изгнание было лишь результатом интриг и меня вот-вот вернут в семью.
Смотрю на экран компьютера, где открыта переписка с Егором. «Ещё минута», — пишет он. Я отправляю сообщение Виктору, чтобы немедленно готовились к выезду.
— Так что, Герман? Просто скажи, кто помогал тебе связями. Сначала они отозвали моё дело из дворянской палаты, потом тайно провели объявление войны. Слово чести, я не буду это обнародовать и устраивать расследование. Мне просто нужно знать.
— Я не собираюсь говорить. В любом случае такие вещи не обсуждают по телефону.
А-а, вот оно. Старцев только что согласился выдать мне своего покровителя. Просто хочет сделать это при личной встрече, боясь прослушки. Намёк вполне понятен.
— То есть ты хочешь переговоров? — спрашиваю я.
— С этого и начался разговор, — бурчит он.
— Знаешь, Герман…
Смотрю на экран и вижу, как Егор скидывает координаты. Тут же пересылаю их Виктору и слышу, как в главном помещении базы вспыхивает активность. Бойцы хватают оружие и бегут на улицу.
Место не так далеко под Москвой, как мы и думали. Через час мы сможем быть на месте.
— Да? — в нетерпении спрашивает Старцев.
— Я против переговоров. За то, что ты хотел меня убить, я убью тебя. Вот и всё.
— Это глупо, Александр. Тебе отомстят.
— Ты правда так думаешь? Когда это большие игроки мстили за пешку, которой сами же решили пожертвовать?
Задав этот риторический вопрос, я кладу трубку. Забираю со стола пистолет и спускаюсь. Часть наших машин уже выдвинулась, я сажусь в одну из последних.
Едем.
* * *
— Ваше сиятельство, послушайте! — стараясь сохранять твёрдый тон, говорит Герман. — Он отказался от переговоров и сказал, что собирается вести войну до конца.
— Значит, тебе придётся воевать до конца, — сухо отвечает собеседница.
— Но я не могу! У меня осталось мало сил, наёмники уже готовы бросить меня… Они не хотят продолжать умирать просто так. Я обещал им лёгкую
— Я поняла. Ты должен был предвидеть, что мальчишка заключит союз с одним из твоих врагов. Я слышала, жена этого Серебрякова умерла из-за тебя.
— Это бред, я здесь ни при чём! — орёт Герман.
— Не смей повышать на меня голос.
— Простите, ваше сиятельство. Я просто на эмоциях. Пожалуйста, вы должны мне помочь. Вы можете задействовать свои связи и…
— И что? — перебивает собеседница. — Ты хочешь, чтобы мой род вступил в эту мелкую войну? Тогда князь Грозин тоже вступит. И что тогда? Хочешь столкнуть два княжеских рода из-за какого мальчишки?
— Но вы же говорили, что будете мне помогать…
— Разве я не помогла? Я не обещала, что наши люди будут воевать на твоей стороне. Разбирайся сам, Герман. Я буду надеяться на твою победу.
— Сука! — вопит Старцев, когда звонок сбрасывается. — Вонючая сука! Лучше бы ты оставалась в Европе, тварь! Ты и твой сраный муженёк! Я так и знал, бл**ь, что нельзя доверять Череповым… Лучше бы я попросил помощи у Жарова.
— Господин! — в палатку забегает гвардеец. — Люди Грозина на подходе!
— Что? Как они…
В следующий миг ночную тишину разрывают взрывы и выстрелы. Герман хватается за пистолет и выбегает на улицу. Судя по вспышкам, их уже окружили и атакуют со всех сторон. Твою мать, как они их нашли? Этот лесок возле недостроенного и заброшенного микрорайона никто и никогда не посещал!
Наёмники Эглитиса бросают оружие и сдаются. Сопротивление оказывают только личные гвардейцы Германа.
Несколько секунд ему требуется на то, чтобы принять решение.
— Всем бросить оружие! — орёт он. — Сдавайтесь! Грозин! Я сдаюсь!!!
Не сразу, но выстрелы прекращаются. Люди Грозина и Серебрякова задерживают всех людей Старцева, заставляя лечь лицом в землю. Герман бросает пистолет и поднимает руки.
Через минуту к нему выходит сам Александр. Он одет в гвардейскую форму, а в руке держит пистолет.
— Ты помнишь, что я сказал тебе? — мрачным тоном спрашивает он.
— Что… Когда?
— Когда мы в последний раз говорили по телефону.
Да, Герман помнил. Александр сказал: «За то, что ты хотел убить меня, я убью тебя. Вот и всё».
— Помню, — сглотнув, отвечает Старцев. — Но я сдался тебе, и по правилам дворянской…
Грозин поднимает пистолет и жмёт на спусковой крючок. Этот выстрел кажется Герману гораздо громче всех, что прозвучали до этого. В ноге вспыхивает боль, и он с воплем падает на землю. Грозин подходит и встаёт над ним.
— По правилам дворянской войны также запрещено нападать внезапно, — ледяным тоном говорит он.
Глядя на Александра снизу вверх, Старцев вдруг замечает, как тот похож на своего деда-князя. Взгляд точно такой же, суровый и властный.