Наследник
Шрифт:
— Нет, не особо. Я знал, что увижу или вас, или Сергея Романова.
— И ты расстроен, что не являешься бастардом императорской семьи? — усмехается Черепов.
— Выходит, я являюсь бастардом человека из вражеского рода, — говорю я, опуская эмоции. — У нас здесь что-то вроде Ромео и Джульетты?
— Только без трагичного финала, — невозмутимо соглашается Сергей и переводит взгляд в сторону прихожей. — Аня? Может, вернёшься к нам?
— Да, — доносится глухой голос матери.
— Иди сюда, любимая? — Черепов подзывает Анну к себе. — Думаю,
— Любимая? — уточняю я. — А как же ваша жена Виктория?
— Её я никогда не любил. Присядь, Александр. Мы должны серьёзно поговорить.
— Это уж точно.
Мама возвращается из прихожей и, пряча взгляд, садится на краешек кровати. Сергей успокаивающе поглаживает её по плечу. Я выдвигаю кресло на середину комнаты и сажусь в него, положив руки на подлокотники.
— Я слушаю.
— Дерзости тебе не занимать, — замечает Черепов.
— Не вижу поводов расшаркиваться. Начинайте.
— Я всё же советую тебе быть повежливее. Или напомнить, с кем ты говоришь?
— С изгоем рода, который забыл о собственном сыне на шестнадцать лет. И даже теперь согласился познакомиться, только когда этот сын фактически вломился к нему. Я ничего не упустил?
— Ты упускаешь гораздо больше, чем думаешь.
Сергей тоже выдвигает кресло и садится напротив меня, отзеркалив мою позу. Я не спускаю с него глаз, а Черепов жёстко смотрит в ответ.
— Итак, пожалуй, начну с самого начала, — говорит он. — Мы с Аней познакомились, когда ей было пятнадцать, а мне семнадцать. Тогда я ещё не знал, кто она, и сразу влюбился в неё, потому что никогда не видел девушки красивее. Да и сейчас я уверен, что на свете нет никого прекраснее её.
Сергей смотрит на мою маму и посылает ей тёплую улыбку.
— Сейчас расплачусь, — сухо говорю я.
— Ты никогда не влюблялся, Александр? — Черепов переводит на меня холодный взгляд. — Или считаешь, что я вру?
— Я считаю, что если бы вы искренне любили мою мать все эти годы, то нашли бы способ быть рядом.
— Он и был, — подаёт голос мама. — Просто ты этого не помнишь.
— Как любопытно. А у меня такое ощущение, что я вижу отца впервые в жизни.
— Оставь свой сарказм, — голос Сергея лязгает. — Выслушай до конца, прежде чем делать выводы.
— Хорошо, — я киваю. — Продолжайте, пожалуйста.
Выдержав напряжённую паузу, он произносит:
— Как ты знаешь, между нашими родами давняя вражда. Грозины и Череповы несколько раз воевали, это соперничество тянется поколениями. Никто уже не помнит, с чего всё началось. Но в последний раз война случилась тридцать лет назад, после того как погибла твоя бабушка.
Не выдерживаю и вмешиваюсь:
— Да, и её убили Череповы.
— Это не доказано! — выкрикивает Анна. — Да даже если и так, Сергей ни при чём! Не он её убил, и не он отдал приказ!
— Тогда, должно быть, это сделал его отец. Разница невелика. Как ты можешь спать с тем, кто причастен к гибели твоей матери? Я не понимаю.
Мама ничего не отвечает, она шокирована. А Сергей подскакивает
— Не смей говорить с ней в таком тоне! — рычит он.
— А то что вы сделаете? — спокойно интересуюсь я, тоже вставая.
— Научу тебя вежливости. Никто не смеет оскорблять Анну при мне, даже ты, понял?
— Вы что-то не так расслышали, Сергей Владимирович, — твёрдо глядя ему в глаза, отвечаю я. — Я никогда не оскорблял свою мать и не сделал этого сейчас. Я лишь задал вопрос, на который хотел бы получить ответ.
— Потому что я люблю его! Устраивает тебя такой ответ?! — восклицает мама.
— Не особо. Но что поделать, как говорится, любовь зла, — говорю я и сажусь обратно в кресло. — Простите, не смог удержаться. Расскажите же мне, как так получилось, что вы сошлись.
Сергей тоже садится и продолжает:
— Я тебе уже сказал. Я влюбился в твою мать с первого взгляда. Не сразу, но она полюбила меня в ответ. Мы понимали, что наши отцы будут против такого союза. Старая вражда ослепляла их обоих. Тем более, князь Грозин верил и до сих пор верит, что его жена была убита по приказу моего отца.
— Разве это не так? — ядовито осведомляюсь я.
— Скажу тебе честно: я не знаю. Может быть. В любом случае целью того покушения была не княгиня, а сам князь.
— Как будто это что-то меняет.
— Ты прав, теперь не столь уж важно, кто был целью. Главное, кто погиб той ночью. Но мне тогда было два года. Ты правда думаешь, что я мог участвовать в организации покушения? — спрашивает Черепов.
— Я похож на идиота? Нет, я так не думаю. Но вы — член своего рода, и вас наверняка воспитывали в ненависти к Грозиным, — говорю я.
— Это так. Однако мои чувства к твоей матери оказались сильнее этой навязанной ненависти.
— Как и мои, — подаёт голос мама.
— Когда мы с Аней уже встречались, я пытался поговорить с отцом, — продолжает Сергей. — Я говорил, что мы можем прекратить извечную вражду и объединиться с Грозиными. Что наши кланы, став одним, превратились бы в сильнейший дворянский союз во всём мире. Знаешь, что я услышал?
— Вероятно, отказ, — без энтузиазма предполагаю я.
— Отец сказал, что лучше сдохнет от рака, чем позволит мне просить руки Анны Грозиной. Как иронично, что теперь он умирает именно от рака, — Сергей качает головой.
— Князь Черепов при смерти? — удивляюсь я.
— Четвёртая стадия лейкемии. Ему осталось совсем недолго.
— И вы не боитесь делиться со мной такими сведениями?
— Думаю, что это ни для кого не секрет, особенно после того, как он вернул меня из Европы. Ходят слухи о том, что он хочет вернуть меня в род и сделать наследником, не так ли?
— Так, — соглашаюсь я.
— Это правда. Мой старший брат был убит на дуэли четыре года назад. Кстати, некоторые думают, что к этому приложил руку твой дед, но я не согласен. Да это и неважно. Главное, что, кроме меня, в роду Череповых не осталось других мужчин, а мой отец против того, чтобы титул унаследовала женщина.