Наследники империи
Шрифт:
Джилтани встала чтобы обнять ее в то время как Коханна встретилась взглядом с Колином на грани вызова и четыре черно-подпалые собаки последовали за ней в дверь. Они двигались с более чем не свойственной собачьей натуре точностью, и усевшись на ковёр они образовали аккуратную линию.
Они выглядели, подумал Колин, как пожарные краны на ногах. Отцом щенков Тинкер Белл был породистый ротвейлер, и лабораторное происхождение было едва заметно. У них был плотное, внушительное телосложение, мощные мускулы, и самый крупный из них должно быть весил почти шестьдесят килограммов.
Он
— Ну что же, Колин. — Голос Коханны отвлёк его внимание от собак. — Вы хотели их видеть. Вот они.
Он бросил на нее взгляд, но выражение ее лица поставило его в тупик. Он был приучен к ее вспыльчивости, но ее темные глаза были полны боли. Это, понял он для себя с неожиданностью, был для нее далеко не бескровный проект.
“Садитесь, Ханна,” сказал он тихо и встал на колени перед собаками, пока она садилась в свободное кресло. Собаки подняли головы, чтобы взглянуть на него и он провел рукой вниз по большой, широкой спине одной из них. Его чувственные усилители были на высоте и он чувствовал обычные выпуклости мышц породы … и еще кое-что. Он посмотрел на Коханну и она пожала плечами.
”’Ханна,” он вздохнул, “Я должен сказать Вам, что я в некотором смысле меньше волнуюсь о генетических изменениях, чем об остальных аспектах. У Вас есть какие-либо идеи, как антитехнари будут реагировать на полностью улучшенных собак? Идея собаки с такой силой и плотностью будет их пугать.”
“Тогда они идиоты!” Коханна посмотрела на него, потом вздохнула, и что-то очень похожее на чувство вины разбавило ее ярость. Узел напряженности внутри него несколько ослаб, когда он увидел это и понял, насколько ее гнев идет от осознания того, что, возможно, она зашла слишком далеко.
“Ладно,” сказала она наконец, своим низким голосом, “Может быть, я идиотка. Я до сих пор считаю — ” глаза ее сверкнули “- что они суеверные дикари, но, черт возьми, Колин, я не могу понять, как их мозги работают! Эти собаки представляют для них не большую опасность, чем любое другое расширение человеческих возможностей!”
— Я знаю, вы думаете, что они не опасны, Ханна, но-
— Я ничего не думаю, Колин, я знаю! И так будет и с вами, если у вас хватит времени, чтобы познакомиться с ними.
“Это”, он признал, “то, чего я больше чем немного боюсь.” Он вернулся к собакам и крупный самец, к которому он прикоснулся, спокойно на него посмотрел. “Это — Галахад?” спросил он Коханну… но ответил кто-то другой.
— Да, — сказал механический голос, и глаза Колина расширились, когда он увидел небольшой вокодер на ошейнике собаки. Дрожь пробежала по спине, при виде того, как бессловесное животное” говорит, но она исчезла в одно мгновение. Ее сменило ощущение чуда, и странный восторг, который он постарался подавить,
— Ну, Галахад, — сказал он тихо, — Коханна объяснила, почему я хотел с вами познакомиться?
— Да, — ответил пес. Его уши двигались, и Колин понял, что это была преднамеренный жест, предназначенный для передачи смысла. — Но мы не понимаем, почему другие нас боятся. — Слова прозвучали медленно, но без колебаний.
— Минуточку, Галахад, — сказал Колин, чувствуя лишь небольшое ощущение нереальности от обмена любезностями с собакой. Он снова посмотрел на Коханну.
— Насколько это была компьютерная обработка?
— Там некоторое улучшение, — призналась она. — Они склонны забывать определенные слова, и их структура предложения очень проста. Они никогда не используют прошедшее время. Но программное обеспечение ограничено “заполнением дыр”. Это не меняет их смысл”.
“Галахад”, Колин обратился к собаке, “Вы не пугаете меня. или кого-либо в этой комнате. но некоторые люди найдут Вас… неестественными, а люди боятся вещей, которые они не понимают.”
“Почему?” Спросил Галахард.
“Я хотел бы объяснить, почему,” вздохнул Колин.
“Опасность вызывает страх,” сказала собака “Но мы не опасны. Мы просто хотим жить. Мы не зло.”
Колин моргнул. Такие слова, как “зло” подразумевают способность манипулировать понятиями световых лет, чего раньше Тинкер Белл никогда не удавалось.
“Галахад”, спросил он осторожно “Что такое “зло” в вашем понимании?”
“Зло”, произнес механический голос, ” это опасность. Зло-это когда больно без физической боли.”
Колин вздрогнул, Галахад поразил его в самое сердце своим определением зла. И это ли он имел в виду или нет, но это направило Колина в решении о их судьбе в совершенно иное русло.
Колин Макинтайр смотрел в глубины своей души, и ему не нравилось то, что он видел. Как он мог объяснить то, что большая часть человечества была неспособна понять, и что Галахад видел так ясно, или почему ему стало так стыдно за это?
“Человек-Колин,” Колин поднял глаза на Галахада заговорившего снова: “Я пытаюсь понять, для лучшего понимания, но не понимаю. Мы знаем,” массивная собачья голова кивнула на своих товарищей”, вы можете умертвить нас. Но мы не хотим умирать. И вы не хотите умертвить нас. Если мы должны умереть, мы не можем остановить вас. Но это не правильно, человек-Колин.” Собачьи глаза смотрели на него с достоинством и проникая в самое сердце. “Это неправильно,” повторил Галахад,” и вы это знаете.”
Колин закусил губу. Он повернулся к Джилтани, и когда ее черные, слегка чужеродные глаза, глаза целой Империи, встретились с его и в них тоже блестели слезы.
“Он имеет на это право, мой Колин, — тихо сказала она. “Должны ли мы решить их умертвить, это будет страх, который нами движет-страх, что заставляет нас делать то, что мы хорошо знаем, что это неправильно. Нет, больше, чем неправильно”.Она опустилась на колени рядом с ним, касаясь тонкой рукой тяжелой головы Галахада. “Как Галахад уже сказал, зло это когда больно без физической боли.”