Наследники империи
Шрифт:
Мгал со всех ног мчался к Якорной улице, проклиная себя за то, что оставил кристалл и Гиля в руках Ваджирола. За то, что был непростительно беспечен и угодил в' тюрьму. За то, что не проявил и половины той предусмотрительности, которая порой так раздражала его в Эм-рике. Не будь он раззявой, его друзьям ничего бы не угрожало и кристалл остался бы при нем…
Громоподобный рев Бемса достиг ушей северянина прежде, чем тот увидел верзилу-дувианца, из последних сил отбивающегося от полудюжины Белых Братьев. Городских стражников, как и следовало ожидать, поблизости не было. «Когда они нужны, их и Вожатый Солнечного Диска не сыщет!» — пронеслось в голове Мгала, и, издав боевой клич, он врубился в кучку облепивших Бемса воинов.
Тесак его, мгновенно окрасившийся кровью,
Помогая Лив подняться на ноги и освобождая ее от веревок, которыми Белые Братья, подобно паукам, успели опутать свою полубесчувственную жертву, Мгал убедился, что серьезных ран девушка не получила. Ссадины, царапины, синяки и мелкие порезы, которыми отделался Бемс, также свидетельствовали о том, что нападавшим, по-видимому, было приказано захватить их в плен, но не убивать.
— Вовремя ты появился, еще бы немного — и повязали нас! — возбужденно проговорил верзила, оглядывая поле боя. — Гляди-ка, все ноги унесли! А я думал, несколько голов таки проломил! Обидно!
— Может, и проломил, да они с перепугу не заметили, — утешил северянин не на шутку огорчившегося приятеля. — Пошли в гавань, там имперцы Гиля схватили, может, удастся его выручить. — Он сам не верил своим словам, но что еще оставалось им делать?
— Так это мальчишка тебе о нас рассказал? Не напрасно, значит, я его за подмогой послал. Думал, он стражников приведет, а вместо них… Погоди, хлопнул себя толстяк ладонью по лбу, — откуда ты-то тут взялся? Тебя же в тюрьму уволокли!..
Поддерживая девушку, которая, судя по всему, еще мало что соображала, Мгал с дувианцем двинулись в гавань. Рассказав в нескольких словах о том, как он очутился на Якорной улице, северянин в свою очередь узнал, что Бемс и Лив, вернувшись в «Счастливое плавание» и поговорив с трактирщиком, отправились к тюрьме, надеясь разведать там что-нибудь о судьбе своего товарища.
До полуночи они болтались возле здания Городского Совета, в подвалах которого содержали взятых под стражу преступников, и там-то их и разыскал Гиль. Он был твердо уверен, что Мгала нынче же ночью доставят на борт «Кикломора», и предложил напасть на стражей, которые поведут его в гавань. Юноша был так убежден в успехе задуманного им предприятия, что Бемс и Лив без особых возражений последовали за ним. По дороге Гиль начал рассказывать им, как по совету трактирщика отправился побеседовать с нищими, обосновавшимися на базарной площади, и те, подобно хозяину «Счастливого плавания», обвинили в похищении Батигар чернокожих кочевниц, прозванных бай-баланцами Девами Ночи. Ничего путного о нгайях юноша, правда, сообщить не успел, ибо рассказ его был прерван нападением Белых Братьев.
Зорко осматриваясь по сторонам, Мгал вывел своих спутников к коптильням, от которых даже в предрассветных сумерках была видна изрядная часть гавани. Опасаясь засады, а то и встречи с высланным на его поиски отрядом мланго, северянин не рискнул идти прямо к пирсу, на который высаживались матросы с «Кикломора». Тяжело опиравшаяся на его плечо Лив, не проронившая с момента их встречи ни слова, походила больше на сомнамбулу, чем на жизнерадостную, полную сил девицу. Бемс заметно прихрамывал, да и сам Мгал чувствовал предательское колотье в боку, живо напоминавшее ему о Глеговой отмели. Из неглубоких, пустяковых в общем-то ран, полученных ими во время стычки с Белыми Братьями, продолжала сочиться кровь, и ясно было, что встреча с мланго может кончиться для них плачевно. Впрочем, одного взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться — принятые предосторожности совершенно излишни. «Кик-ломор» снялся с якоря и на веслах уходил в открытое море, увозя кристалл Калиместиара, Гиля и, если Бемс верно понял юношу, Рашалайна.
При виде истаивающего в фиолетовой дымке трехмачтового
Лагашир вернулся в дом городского судьи только к ужину, и лицо его было чернее ночи. Дожидавшиеся мага за накрытым столом Мисаурэнь, Эмрик и Хималь уже по долгому отсутствию ушедшего на заре Магистра поняли, что планы его по каким-то причинам изменились, но и представить себе не могли, сколь скверными окажутся принесенные им известия. Выпив укрепляющий напиток, собственноручно приготовленный из найденных в кабинете Фараха снадобий, Лагашир с нескрываемым отвращением поковырял двузубой вилкой в аппетит-нейших блюдах и сообщил, что вчера днем Мгал схвачен был городскими стражниками и отведен в тюрьму. Этой ночью он бежал оттуда при помощи имперцев, корабль которых на рассвете вышел в открытое море. Кстати, весь город говорит о таинственном исчезновении отшельника Рашалайна, и нашлись рыбаки, уверявшие, что видели, как он вчера вечером поднимался на борт «Кикломора».
— Здорово! Значит, Мгал уплыл в Махаили? — нарушил воцарившуюся в столовой тишину Эмрик.
— Я тоже так подумал. Но с выводами торопиться не стал и решил отправиться за достоверными сведениями к городскому судье. Меня, видите ли, помимо всего прочего заинтересовало, какое участие принимал во всем этом Мартог. Точнее, я хотел знать, на каком основании он велел схватить Мгала. Хималь, помнится, говорил, что Бай-Балан потому и растет так быстро, что городские власти не преследуют чужеземцев за преступления, совершенные ими за морем.
— Совершенно верно! — подтвердил юноша, баюкая на перевязи раненную в ночной стычке руку.
— Городской судья принял тебя? Он рассказал тебе что-то новое? поторопил мага Эмрик.
— Поначалу он показался мне человеком, стремящимся скрыть свои мысли за потоком пустых слов. Но после того как я покрутил у него перед носом боевой жезл, которым предусмотрительно снабдил меня наш уважаемый хозяин, речи Мартога наполнились смыслом и он подробнейшим образом рассказал мне о причинах, побудивших его взять северянина под стражу. В порыве красноречия он поведал мне даже то, о чем я вовсе не собирался его спрашивать. Мартог сообщил, что Мгал не уплыл на «Кикломоре». Утром соглядатаи городского судьи видели его на базаре беседующим с какими-то нищими побирушками, после чего он купил лошадей и вместе с двумя спутниками выехал из города. А поскольку побег из тюрьмы — проступок не шуточный, за ним немедленно была послана погоня.
— Это меняет дело, — протянула Мисаурэнь. — Удалось ли тебе узнать, кто сопровождал северянина? — Девушка проспала чуть ли не весь день и все же чувствовала себя неважно, но благодаря заботам Хималя, более или менее сносно разбиравшегося в снадобьях отца, силы постепенно возвращались к ней.
— Я надеюсь, ты расстался с Мартогом по-дружески? Он наверняка разузнает, где ты живешь, а нам портить отношения с городским судьей совершенно ни к чему!
— Мы расстались друзьями, — успокоил Хималя Лагашир. — Памятуя, что этот жезл у тебя последний, я не стал демонстрировать Мартогу его боевые качества, и правитель Бай-Балана оценил мою сдержанность. Он был настолько очарован мною, что указал, в каком направлении поскакал Мгал, и по секрету добавил, что посланные в погоню стражники не будут из кожи вон лезть, чтобы схватить северянина. Мартог произвел на меня впечатление здравомыслящего человека, который очень не любит осложнять свою жизнь чужими заботами и предпочитает договариваться со всеми полюбовно.