Наследники империи
Шрифт:
– Не убивай.
– Ты из местных, парень? – равнодушно спросил путник, указав взглядом на останки построек.
Мальчишка помотал головой:
– Я тут случайно. Мы шли в Хорум, но в пути на нас напали хишимерцы. Всех схватили, только я остался. Теперь иду один.
– Понятно, – все так же равнодушно произнес путник.
Хишимерские отряды и в самом деле частенько совершали набеги на земли, лежавшие между Хишимерским царством и Арамеей, ставшие с падением Ногарской империи практически ничьими. Старики, еще помнившие поход арамеев к побережью, рассказывали, будто сам Хорруг поклялся взять степи под свою
– Пошла, – скомандовал путник своей кобыле.
Копыта снова неспешно зашуршали по скошенной желтеющей траве.
– Не бросай меня! – умоляюще крикнул мальчишка ему вслед.
Путник равнодушно пожал плечами:
– Ты не вещь, чтобы брать тебя или бросать. Человек волен идти, куда он хочет.
Мальчишка поежился, скосил глазами по сторонам, вытянул из стога рваный шерстяной плащ, накинул его на плечи и неуверенно зашагал вслед за путником.
Один из телохранителей спрыгнул с седла и схватил повод гиппариона своего повелителя. Царь Орангер медленно спустился на землю.
Поездка была недолгой, всего лишь за ворота столицы Хишимерского царства. Некогда этот каменный город, воздвигнутый на границе полночных лесов и бывших ногарских равнин, излучал свет. Ныне же от его стен веяло мрачностью, город словно подавлял своей угрюмостью. Вышедшие из лесов несколько десятилетий назад лесные племена, покорили город-царство Дромидию и перебили всех жителей. Копоть тех давних пожаров словно навсегда въелась в стены, превратив белый камень в темно-серый. Служители Тота, утверждали, что сам бог Смерти, окрасил город в мрачные оттенки, сокрушив прежний культ и явив последователям свое величие и могущество. Построившие на руинах Дромидии новое царство хишимерцы уничтожили всякое напоминание о прежних хозяевах и даже дали городу новое имя.
За стенами Мархаба раскинулся еще один город – походный. Пестрели палатки, топорщились опорные жерди шалашей, вились десятки дымков походных костров. Со всего Севера к Мархабу стягивались наемники, польстившись на солидную плату, обещанную царем Орангером. Даже среди собственных воинов правителя Хишимера никто не догадывался, что царская казна абсолютно пуста, а щедрые обещания царь раздает, лишь надеясь на богатую добычу в предстоящем походе. Однако посулы были столь убедительны, что в желающих обагрить свои клинки чужой кровью недостатка не наблюдалось.
Почти никто не сомневался, что удар нацелен на Арамею, но в открытую об этом не говорилось. Молчал и
– Подошли еще полсотни бойцов, – сообщил царю один из племенных хишимерских вождей.
– Кто? – спросил Орангер.
– Лесные дикари, – пренебрежительно ответил вождь.
Войско и впрямь по большей части напоминало дикую орду, особенно наемники из далеких полночных лесов, одетые в шкуры и вооруженные бронзовыми топорами, рогатинами, даже дубинами.
– А эти откуда? – поинтересовался царь, обратив взор на приближавшегося всадника в помятой бронзовой броне, за которым следовали строем два десятка воинов.
Вожди переглянулись, некоторые пожали плечами, один произнес:
– Его зовут капитан Кетаннос. Я встретил его на пограничье.
– Ногарец? – удивился царь
Приблизившись, предводитель ногарского отряда спешился и снял шлем. Был он уже далеко не молод и лицом не походил ни на одного представителя племен, обосновавшихся на равнине между полночными лесами и побережьем, как и его бойцы.
– Приветствую тебя, царь Орангер, – произнес воин.
– Мне сказали, ты воин Ногары, это так? – спросил правитель Хишимера.
– Да, я капитан Кетаннос, – подтвердил воин.
– Слышал я, что все ногарцы давным-давно ушли на восход, – заметил царь.
– Не все, как видишь, – ответил Кетаннос.
– И что же заставило тебя остаться? – с усмешкой поинтересовался Орангер.
– Я сражался за эту землю против арамейцев, но проиграл. Тем не менее, готов сразиться снова.
– Хочешь стать наемником? – снова усмехнулся царь. – С чего ты взял, что я собираюсь воевать с Арамеей?
– Никто не собирает большую армию без причины, – заметил ногарец. – Других достойных противников у тебя нет, нетрудно догадаться.
– Хорошо, что не все такие догадливые, – процедил Орангер. – А скажи-ка мне, ногарец, ради чего ты готов сражаться? Я не верну тебе твою Ногару.
– Империя умерла и более не возродится. Мое прошлое умерло вместе с ней. Теперь я наемник и собираюсь продать свой клинок тебе. Дорого продать.
– С чего ты взял, что я заплачу тебе больше, чем остальным?
– С того, что без меня твоя армия не пройдет дальше Хорума.
Царь нахмурился:
– Объяснись.
– Твое войско – бестолковое стадо баранов, так же, как и их предводители.
Племенные вожди гневно взроптали, одновременно лязгнули несколько клинков, вылетая из ножен. Ногарский капитан даже не повел и бровью. Орангер вскинул руку, повелительным жестом останавливая оскорбленных вождей.
– Ты слишком дерзок, ногарец, – сурово заметил царь.
– Правда всегда звучит дерзко, – ответил Кетаннос. – Но лживая лесть не в моих привычках, да и тебе не пойдет на пользу.
Орангер усмехнулся и произнес:
– От полночных лесов до самого Круглого моря хишимерцы считаются лучшими бойцами.
– Именно поэтому вам понятнее язык меча, а не слов, – кивнул Кетаннос.
Он положил ладонь на рукоять меча:
– Пусть твои воины сразятся с моим отрядом, и ты сам все увидишь, царь.