Наследники ночи. Парящие во тьме

Швайкерт Ульрике

— Не знаю, но полагаю, что минимальная, поскольку дом стоит на сваях, вбитых в дно лагуны. Венецианские мастера всегда отличались особым умением строить лёгкие здания, вес которых равномерно распределен по опоре.

— Именно! Но если взять внешние размеры дворца и вычесть из них относительно небольшую ширину этого зала, можно предположить, что стены здесь не уже, чем в средневековых крепостях.

Лицо Лео озарила улыбка.

— Тайный склад! Очень хитро. Нам осталось лишь найти вход.

Остальные вампиры, так ничего и не обнаружив

на верхних этажах, постепенно спустились вниз и присоединились к поискам.

В конце концов Таммо нашёл кирпич, приводивший в движение потайную дверь. Вампирь, с любопытством столпились перед ней и теперь разглядывали, длинную узкую комнату, уставленную разнообразными ящиками. Затем друзья зашли внутрь и открыли, некоторые из них.

— Какая красота! — воскликнула Алиса. — Это Тициан? Он был венецианцем и всю жизнь писал картины в родном городе, не так ли?

Анна Кристина открыла небольшую шкатулку, в которой хранились роскошные украшения.

Лео присвистнул. .

— Значит, Кларисса и Лучиано выбрали своей новой резиденцией тайник банды воров? Да уж, добром такое закончиться не могло.

ЖЖЖ

Когда её отец и другие Оскури покинули своё тайное жилище, расположенное в здании арсенала, Николетта вытащила ключ из кармана и снова поднялась в комнату с голыми каменными стенами, где лежала оцепеневшая вампирша. Девушка не боялась, что её увидят. Кроме неё в арсенале остался только бывший предводитель Оскури Томмазо, который после происшедшего много лет назад несчастного случая больше не мог ходить и, как всегда, сидел на диване в своей комнате.

Николетта и сама не знала, почему она это делает. Таинственная сущность вампирши влекла её к себе. Девушку охватывали восхищение и страх, сопровождавшиеся угрызениями совести, ведь именно она была повинна в том, что вампирша находилась в таком состоянии. То, что ей пришлось пожертвовать своей кровью, казалось Николетте справедливым.

Девушка чувствовала слабость во всём теле и крепко держалась за перила, чтобы не упасть на лестнице. Снаружи давно стемнело. Как и вампиры, Оскури были ночными существами, которые вели таинственный образ жизни и наводили страх на людей, возможно, потому, что последние не знали и не понимали их.

— Видишь, мы не так уж сильно отличаемся друг от друга, — пробормотала Николетта, подступив к кровати, и посмотрела на неподвижную обожжённую фигуру вампирши. — Я даже имени твоего не знаю. Мне известно лишь то, что ты вампир, который питается кровью невинных. Наводящее ужас порождение ночи... Но ведь так называют и нас.

Николетта замолчала и посмотрела на чужое, непонятное ей существо.

Почему она не просыпалась? Разве оцепенение вампиров не прекращалось каждый вечер после захода солнца? Неужели ожоги были настолько глубокими, что тело вампирши не могло восстановиться?

Николетта уже собиралась отвернуться и направиться к себе, чтобы снова лечь в постель, когда тело вампирши вздрогнуло. Стон сорвался с обожжённых губ. Затем вампирша начала что-то бормотать.

Николетта подошла ближе, чтобы расслышать её слова. Что она сказала? Назвала своё имя? Николетта услышала что-то вроде «Лучиано», но остальные слова были не на итальянском. На каком языке она говорила? На немецком? Её бормотание напоминало Николетте речь австрийских оккупантов, которых в Венеции осталось не так уж много, с тех пор как город стал частью королевства Италия. И всё же некоторые подданные Габсбургов по-прежнему предпочитали жить здесь, венецианцы и не испытывали к ним тёплых чувств. Австрийцев лишь терпели, во всяком случае тех, кто привёз с собой достаточно денег. Сейчас, когда торговля с другими городами и странами не приносила Венеции таких доходов, как раньше, приходилось считаться с заезжими богачами, которые задерживались, чтобы насладиться карнавалом и красотами города.

Вампирша снова застонала, и её глаза открылись, но Николетта не могла понять, проснулась ли она окончательно. Девушка подняла свечу и пронесла её над обожженным телом. Внезапно взгляд вампирши прояснился, и Николетта поняла, что он отражает не только физическую боль, но и муки иного рода.

— Уничтожь меня!

— Что?

Николетта решила, что ослышалась. Она ещё ближе наклонилась к покрывшимся коркой губам.

— Убей меня, — медленно проговорила вампирша. Николетта догадывалась, чем вызвано такое желание.

— Наберись терпения. Боль пройдёт. Ты же вампир. Мой отец говорит, что ваши тела легко восстанавливаются.

Вампирша с трудом покачала головой.

— Ты не понимаешь. Что-то не сработало. Я нечистокровная. Мы полностью восстанавливаемся каждый день, когда спим.

— Что значит «нечистокровная»?

Голос вампирши был хриплым, и ей нелегко было выговаривать длинные слова, но она продолжила:

— Когда-то я была обычной девушкой, наивной и избалованной, пока не встретила приехавшего в Вену Лучиано.

— Вампира?

— Да, — выдохнула жертва небрежности Оскури. — Мы влюбились друг в друга, и он превратил меня в вампиршу. Я не хотела этого. Я даже не знала, кто он.

— Ты всё ещё любишь его?

— Да, — сказала вампирша. Её голос был полон сдерживаемой

боли.

Собрав все силы, она немного приподнялась в кровати и посмотрела на себя. Николетта увидела отчаяние в её глазах.

— Как тебя зовут?

— Кларисса, — ответила вампирша и повторила: — Уничтожь меня! Закончи то, что начала.

— Нет! — запротестовала Оскуро. — Это был несчастный случай.

Я не хотела тебя убивать!

— Теперь это уже не имеет значения. Освободи меня от мук. Мысль о том, что Лучиано увидит меня такой, разрывает мне сердце. Ему нравилась моя стройная фигура, белоснежное лицо и длинные волосы. Разве он сможет любить меня теперь, когда я превратилась в монстра?

— Если он действительно тебя любит, то в его отношении к тебе ничего не изменится, — заявила Николетта, хотя и сама сомневалась в сказанном.